Ландветтир: духи местности

Ландветтир: духи местности
Автор: Квельдульф Гундарссон (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: Квельдульф Гундарссон, «Эльфы, ветты и тролли» (глава II)

«Жилище ландветта»
(generated by MidJourney + Anna Blaze)

Духов местности, или ландветтир (др.-сканд. landvættir), часто путают и отождествляют с альвами (álfar) и дисами (dísir), а иногда считают их родней друг другу; и действительно, они часто выглядят или ведут себя похоже и связаны со схожими культовыми практиками. В позднем скандинавском фольклоре ландветтир, альвы и «троллли» объединяются в общий класс под названием «хульдра» (huldra), то есть «сокрытый народ», и это лишний раз подчеркивает сходство между ними. Частичное смешение имело место даже в языческие времена и некоторое время спустя. Например, среди кеннингов великанов есть такие: bjargálfr («альв гор») и álfheims bliku undirfjalfrs kalfr («теленок подземной норы блеска Альвхейма», т.е. горной пещеры; Meissner 1921, 258—259). Первый из них встречается в «Пряди о горном жителе», а второй — в «Саге о Кормаке»; содержащиеся в ней висы Кормака, поэта X века, относятся к числу древнейших известных нам образцов скальдической поэзии (Jónas Кristjáпsson 1988, 226—228).

Тем не менее, ландветтир иногда все же отличаются от альвов по своей сущности или, по крайней мере, происхождением. Нагляднее всего эти различия показаны в сагах о заселении Исландии, которая буквально кишела духами местности еще до того, как на ее берега впервые ступила нога человека. Как в случае горным жителем, пришедшим к Козлиному Бьёрну (см. приложение 1), многие из этих веттов с самого начала были готовы сотрудничать с людьми; все предания о ландветтир от эпохи викингов и до Новейшего времени свидетельствуют о том, что духи местности предпочитают жить с нами в мире и взаимном уважении, если с ними обходятся вежливо и по-дружески. Гренландия тоже была густо населена веттами, но почти все из них описываются как враждебные людям — отчасти, возможно, потому, что тамошняя природа гораздо опаснее и порождает более свирепых и диких духов, но отчасти, подозреваю, и потому, что большинство гренландских колонистов вскоре обратились в христианство и отказались иметь дело с веттами. На более бытовом уровне этот настрой в конце концов погубил скандинавские колонии: триста лет спустя климат на острове ухудшился, но поселенцы-христиане попросту не пожелали заимствовать у местных язычников-скрелингов методы хозяйствования, которые позволили бы им выжить.

Языческий закон Исландии, упомянутый в «Книге о занятии земли» (глава 81), гласил, что «люди не должны иметь кораблей с носовыми фигурами (höfuðskip) в море, а если они имеются, то люди должны снимать эти фигуры до того, как станет видна земля, и не подплывать к берегу с оскаленными головами или с разверстыми пастями, потому что духи страны могли испугаться»^[1]. Вероятно, по той же причине носовые фигуры ставили на корабли во время набегов и нападений на чужие страны — чтобы напугать тамошних духов и помешать им участвовать в битве. Когда Эгиль сын Скаллагрима установил «жердь поношения» (níðstöng) и насадил на нее лошадиный череп, чтобы этим колдовством погубить конунга Эйрика Кровавую Секиру и его жену Гуннхильд, первым делом он объявил, что посылает проклятие этим двоим, а затем повернул лошадиный череп в сторону материка и сказал: «Я посылаю проклятие духам, которые населяют эту страну, чтобы они все блуждали без дороги и не нашли себе покоя, пока они не изгонят конунга Эйрика и Гуннхильд из Норвегии» («Сага об Эгиле», глава LVII)^[2]. Конь в связи с нидстангом фигурирует и в «Саге о людях из Озерной Долины» (глава 34): здесь колдун насаживает на жердь деревянное подобие человеческой головы, а затем убивает кобылу, вскрывает ей грудь и вставляет в нее нижний конец жерди. Вероятно, лошади традиционно использовались в магии нидстангов, но не исключено также, что проклятие, призванное лишить покоя духов земли, усиливалось благодаря сходству лошадиного черепа или резной головы коня с носовой фигурой корабля; в Национальном музее Дании хранится корабельный нос эпохи викингов, на котором все еще можно различить остатки деревянной лошадиной головы с гривой из железных завитков.

Если духов местности испугать или разгневать, то все дела в этих краях будут идти плохо до тех пор, пока ландветтир снова не успокоятся. Эпизод с нидстангом из «Саги об Эгиле» имеет прямое отношение к вопросу о королевской власти в Скандинавии и, в частности, о личной связи конунга со своей страной. Правитель местности, будь то один-единственный хутор или целая страна, не только считался супругом своей земли (см. приложение 2), но и должен был жить в мире и дружбе с местными духами — а иначе его и всех его подданных постигала беда. Выбрав непосредственной целью для своего нидстанга не самих Эйрика и Гуннхильд, а духов страны, Эгиль поступил необычно: как правило, витки (колдун) направлял свое проклятие, поэт — свое стихотворное поношение, а простой смертный — свой trénið («деревянный нид», который, с юридической точки зрения, считался более оскорбительным, чем словесный; см. законы Гулатинга №№133, 138, Norges gamle Love, I.56—57; цит. у Ström 1974, 4) непосредственно на обидчика, которому желал отомстить (как в «Саге о Гисли», 2 или «Саге о людях из Озерной Долины», 34). Быть может, король и королева в силу своего высокого сана считались обладателями такой великой удачи, что никакое проклятие не смогло бы поразить их непосредственно? Если так, то Эгиль нанес удар в самое слабое место всей властной структуры, связывающей на духовном уровне конунга, Землю и духов страны: Земля, очевидным образом, слишком могущественна, чтобы один-единственный человек смог нанести ей вред своим колдовством; король и королева тоже слишком хорошо защищены от подобных атак; но ландветтир, даже все сообща, могли оказаться (и на поверку действительно оказались) уязвимы для магии нидстанга.

Спросить разрешения у ландветтир необходимо перед любыми ландшафтными работами, особенно если предполагается перемещать или убирать деревья и валуны — потому что именно в них зачастую обитают духи местности. Ландветтир не любят громкого шума и пугаются кровопролитных драк и сражений. Надо полагать, загрязнение природной среды, мусор и избыток автотранспорта им тоже не по нраву. С теми, кто достаточно восприимчив, чтобы их услышать, духи местности могут говорить напрямую; другим они иногда являются во сне.

И ландветтир, и альвы нередко селятся в каких-нибудь приметных элементах ландшафта, чаще всего — в больших валунах. В поздних исландских гальдрах упоминаются и камни поменьше, так называемые nátturusteinar, которые можно использовать в самых разных магических целях (Matthías Viðar Sæmundsson 1992, 435). Слово nátturar («существа, создания»), заимствованное из латыни, употребляется в «Саге об Эйрике Рыжем» (глава 4) как общее наименование тех иномирных существ, которых Торбьёрг Малая Вёльва приманила, чтобы получить от них предсказания и советы (и для исследователей скандинавского искусства прорицаний это весьма огорчительно, потому что остается неясным, кто имеется в виду: ландветтир, альвы, духи мертвых или божества). В более поздних текстах гальдров этот термин используется для указания на то, что какой-то предмет обладает природной силой, но не подразумевает напрямую, что в нем обитает какое-то сознательное существо. Однако в некоторых случаях встречаются намеки на древнее культовое предназначение этих камней, в особенности тогда, когда они применяются в «чарах духов» (andagaldrar), — например, указание бросить такой камень в озеро, чтобы увидеть духов (andar; Matthías Viðar Sæmundsson 1992, 435), напоминает принятый в Сконе, на юге Швеции, старинный обычай бросать камни в водоемы в качестве приношений в определенные времена года (Olrik апd Ellekilde 1926, 374). В центральной части Швеции мел и другие мягкие камни, обкатанные водой, назывались камнями альвов или некков (Norlind 1911, 84). Действительно ли в таких мелких камешках жили духи-andar и разумные существа-nátturar или эти камни просто открывали возможность увидеть их и пообщаться с ними, непонятно. Но я полагаю, что иногда nátturusteinar могли выполнять ту же функцию, что и маленькие резные изображения богов, которые носили при себе некоторые скандинавские язычники. Эти изображения назывались hlutir (тем же словом обозначались жребии, посредством которых боги и Урд открывали свою волю или подавали советы, а hlaut-teinar, «жеребьевые прутья» использовались как кропила; Cleasby-Vigfussoп 1957, 269, 273); они помогали прикоснуться к силе божества, и не исключено, что им приносили жертвы. Здесь можно вспомнить, что Халльфред Трудный Скальд даже после формального обращения в христианство носил с собой «в мошне образок Тора, сделанный из зуба» (скорее всего, из моржового клыка) («Сага о Халльфреде Трудном Скальде», глава 6); Ингимунд из «Саги о людях из Озерной Долины» держал при себе в кошельке серебряный амулет с изображением Фрейра (главы 10, 12), а Эйнар Звон Весов в «Саге о йомсвикингах» (глава 29) получает в подарок гадальные весы и гирьки, на которых были вырезаны человеческие фигурки, — hlutir sem fornmönnum uar tijtt at hafua («жребии наподобие тех, какие имелись у людей в древности»).

Когда ландветтир хотят что-то сообщить людям, чаще всего они являются во снах. Хороший тому пример — знаменитый случай при строительстве авиабазы в Кеблавике: за день до того, как предполагалось убрать со строительного участка большой валун, исландскому бригадиру приснилась женщина, которая попросила дать ей немного времени, чтобы переселить семью. Несмотря на возмущение со стороны американских заказчиков, исландцы прождали около двух недель, после чего бригадиру приснился второй сон: та же самая женщина поблагодарила его и сказала, что теперь валун можно убрать.

Реверс исландской монеты достоинством в 10 крон

Ландветтир можно встретить и во время духовных путешествий в иные миры, особенно когда эти духи встают на защиту своей земли. В «Саге об Олаве сыне Трюггви» («Круг земной») один колдун отправляется в обличье кита в Исландию, чтобы разведать, как завоевать ее. Но всякий раз, как он пытается выйти на берег, навстречу ему выходят грозные хранители страны: на северо-востоке — дракон, на севере — птица, на западе — бык, а на юго-юго-западе — горный великан, и за каждым из этих огромных духов следуют полчища подобных ему созданий поменьше. Колдун возвращается и докладывает конунгу Харальду сыну Горма, что Исландия слишком хорошо защищена и взять ее невозможно (глава 33). Этих духов-хранителей и по сей день изображают на реверсе исландской монеты достоинством в 10 крон.

Упоминания о языческих приношениях ручьям и рекам, скалам, камням, деревьям и так далее, часто встречающиеся в поздних христианских законах и инвективах христианских священников, в большинстве своем, вероятно, относятся к пережиткам культа ландветтир. Примеры можно найти во «Всеобщем увещании» Карла Великого (ок. 787 г.) и его же «Всеобщем капитулярии для государевых посланцев» (ок. 802 г.), а также в 6-й проповеди Псевдо-Бонифация (ок. 800 г.) (Chisholm 1987). В англосаксонском «Сборнике канонических законов Вульфстана» (ок. 1005 г.) под запретом оказываются как магические, так и религиозные практики:

…мы запрещаем поклонение ручьям, и магию, имеющую касательство к мертвым телам, знамениям и заговорам, и поклонение людям, и [всякое] зло, которое люди творят посредством различных заклинаний, и в общественных капищах, и близ бузинных деревьев и прочих деревьев разного рода, и при камнях, и с этими также прочие всевозможные заблуждения, в которых народ упорствует более, нежели ему бы стоило (Griffiths 1996, 98).

Упоминание о бузине здесь представляет особый интерес по причине связи бузинных деревьев с альвами в позднем скандинавском фольклоре. В целом, поклонение «деревьям и камням» заключалось в том, что к месту поклонения приносили пищу и питье, которые затем съедали и выпивали во имя духа, обитающего в этом месте, оставив ему долю угощения (или, в некоторых случаях, отдавали ему приношение полностью). Память о вере в веттов, связанных с элементами ландшафта, сохранилась и в скандинавских народных обычаях, хотя духов местности в этой традиции не всегда легко отличить от альвов. Если дерево или камень стоят на вершине кургана, их опасаются трогать из страха перед могильным жителем (альвом), который может рассердиться из-за подобного неуважения; если же речь идет просто об одиноко стоящих камнях или деревьях, то они могут почитаться как обиталища ландветтир. Йоун Арнасон приводит внятный пример последнего: близ Хёргсдаля в области Скафтафедль (на юге Исландии) росла одинокая береза (единственное высокое дерево во всей округе), к которой относились с большим почтением; когда одна женщина отломала от нее ветку, чтобы погонять упрямую корову, та упала и сломала и ногу, как только женщина коснулась ее этой веткой. «Случилось же так потому, что она ударила ее веткой этого дерева, которого нельзя касаться ни в коем случае» (Jón Árnason 1961, I.466 [482]). Выше уже упоминался эпизод, в котором Гейрмунд Темная Кожа избил своего слугу, который сломал ветку в священной рябиновой роще, чтобы погонять коров («Сага о Стурлунгах», I.6); здесь о духах местности не говорится прямо, но исходящее от рощи сияние, которое видит Гейрмунд, и его привычка выплескивать молоко от коров, пасшихся в этой роще, указывают на нечто большее, чем обычные фольклорные представления о рябине как о священном/обережном дереве.

Литература

Chisholm 1987 = Chisholm, James, tr., ed. Grove and Gallows. Austin: Rune-Gild, 1987.
Cleasby-Vigfusson 1957 = Cleasby, Richard, and Gudbrand Vigfusson. An Icelandic-English Dictionary, 2^nd edn, William Craigie, supplement. Oxford: Clarendon Press, 1957, rep. 1991.
Griffiths 1996 = Griffiths, Bill. Aspects of Anglo-Saxon Magic. Hockwold: Anglo-Saxon Books, 1996.
Jón Árnason 1961 = Jón Árnason, collector. Íslenzkar Þjóðsögur og Æventýri, 6 vols., ed. Arni Böðvarsson and Bjarni Vilhjálmsson. Reykjavík: Bókaútgáfan Þjóðsaga, 1961.
Jónas Кristjáпsson 1988 = Jónas Кristjáпsson. Eddas and Sagas. Reykjavík: Hið íslenska bókmenntafélag, 1988.
Matthías Viðar Sæmundsson 1992 = Matthías Viðar Sæmundsson. Galdrar á Íslandi. Reykjavík: Almenna, 1992.
Meissner 1921 = Meissner, Rudolf. Die Kenningar der Skalden. Bonn: Schroeder, 1921.
Norlind 1911 = Norlind, Tobias. Studier e Svensk Folklore. Lund: Håkan Ohlsson, 1911.
Olrik апd Ellekilde 1926 = Olrik, Axel, and Hans Ellekilde. Nordens Gudeverden. København: G.E.C. Gad, 1926.
Ström 1974 = Ström, Folke. Nið, ergi, and Old Norse moral attitudes. The Dorothea Coke Memorial Lecture in Northern Studies, Мау, 1973. London: Viking Society for Northern Research, 1974.