Сурт

Автор: Эбби Хеласдоттир (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: «Книга йотунов: работа с великанами Северной традиции»

Сурт скачет первым,
а впереди и позади него полыхает пламя.
Славный у него меч:
ярче свет от того меча, чем от солнца.

В космологии рёкков планетной сферой Марса и стихией Духа управляет Сурт Черный. Происхождение Сурта теряется во тьме времен: уже на заре всего сущего он обитал среди первозданных огней Муспелльхейма. Первородство Сурта иногда толкуют как указание на то, что в древности, до того, как появились пантеоны асов и ванов, он почитался как один из важнейших богов — возможно, наряду с Хелой. Он был живым воплощением огней Муспелльхейма, а Хела — льдов Нифльхейма.

В более поздних мифах Сурт предстает как правитель Муспелльхейма, владыка его глубоких долин. И он же — страж этой безводной земли, стоящий у врат ее со своим огненным мечом, свет которого затмевает сияние самой богини солнца. «Великий Суртур с огненным мечом, / Страж Муспеля, у южных врат стоял, / Он рассыпал вокруг небесный свет, / Живительное пламя исторгал» (Джулия Клинтон Джонс, «Вальгалла»).

Муспелльхейм — это царство созидания и разрушения. Искры, вылетевшие из него когда-то, были укреплены на небе и стали звездами; и из него же были взяты и впряжены в две колесницы два огненных диска, поныне странствующие по небу как солнце и луна. Таким образом, Сурт обладает силой творца; ему принадлежит не только огонь, положивший начало многим изобретениям, но и, что гораздо важнее, сам огненный дух созидания и новых открытий. В космологии рёкков со стихией Огня отождествляется Локи. Сурт — могущественное огненное создания, но из стихий ему лучше соответствует не Огонь, а Дух, лежащий в основе всего бытия. Сурт — квинтэссенция духа рёкков; самая суть его — это суть творения и разрушения. Он существует от начала времен, и его мир породил звезды, солнце и луну. Из его владений вырвался первозданный огонь, смешавшийся с первозданным льдом Нифльхейма в бездне Гиннунгагап. Но он же в конце концов и уничтожит все, что сотворила Природа. В завершение Рагнарёка, последней битвы на поле Вигрид, Сурт осыпает своими огненными факелами небеса, землю и все Девять миров — и мироздание сгорает дотла: «…пламя бушует / питателя жизни, / жар нестерпимый / до неба доходит». Так гибнет все живое, кроме тех немногих, кому удалось спрятаться под корнями Мирового Древа, и еще нескольких сущностей, в которых Вирд обрел самое чистое выражение. Сурт тоже выживает, ибо он сам — огонь, а потому не может погибнуть от огня. Этот рёкк — дух творения и разрушения — переходит в новый мир как олицетворение космического закона.

Некоторые ассоциируют огненные факелы Сурта и самого Сурта с кометами. В описании Рагнарёка из «Видения Гюльви» говорится: «В этом грохоте раскалывается небо, и несутся сверху сыны Муспелля. Сурт скачет первым, а впереди и позади него полыхает пламя. Славный у него меч: ярче свет от того меча, чем от солнца». Этот эффектный образ и впрямь напоминает пылающую комету. Как и Сурт, комета — сила одновременно и разрушительная, и созидательная. Кроме того, Сурт связан с вулканами; в честь него получил свое название один из самых молодых в мире вулканических островов — остров Суртсей у побережья Исландии.

Астрологическое соответствие Сурта — созвездие Волопаса и, в особенности, ярчайшая звезда этого созвездия, Арктур. Плиний называл ее «horridum sidus» («ужасная звезда», «косматая звезда» или «звезда, несущая бури»), а Гиппократ утверждал, что на восходе она пагубно влияет на всякого, кто имел несчастье заболеть в это время. Неблагоприятный характер носит эта звезда и в мифах лапландцев, играя роль, схожую с той, которая отведена Сурту в Рагнарёке: «Когда Арктур собьет своей стрелой Северный Гвоздь в последний день, небо рухнет и раздавит землю, и от него загорится весь мир». В этом пророчестве присутствует мотив, общий для многих астральных мифов, — мотив лука и стрел как орудий некоей космической катастрофы или перемены. Но что самое замечательное здесь — так это тесная параллель между ролью Арктура и ролью, которая отводится Сурту в скандинавском мифе о Рагнарёке. К тому же, в астрологии созвездие Волопаса наделяется теми же характеристиками, что и Марс, планета Сурта.

Сурт и его многочисленные отпрыски, сыны Муспеля, постоянно враждовали с асами. Это вполне понятно: ведь они в глубокой древности сами были богами, пока асы их не вытеснили. После того, как утвердился культ асов, огненных великанов стали демонизировать, как это происходит при смене мифологических и религиозных парадигм. Этот переход из одной духовной парадигмы в другую можно проиллюстрировать матриархальным толкованием имен «Муспель» и «Муспелльхейм». Согласно одной из интерпретации, «Муспель» — это искаженное «Mut-spell», «материнское проклятие»: огненный мир и его обитатели исполняют вирд богини, разрушая и тем самым обновляя мир. В греческой мифологии материнское проклятие предстает в образе Эриний, олицетворяющих закон матриархата и наказание тем, кто его преступает. Считалось, что человек, проливший кровь своего родича и, в особенности, кровь матери, навлекает на себя гнев Эриний, и те начинают яростно преследовать преступника. Эсхил называет Эриний «детьми Ночи», а Софокл — «дочерьми Земли и Тени», и в этом очевидны пережитки матриархальной религии, предшествовавшей культу богов-олимпийцев. Точно так и же и Сурт — ключевой персонаж матрицентричной религии рёкков, предшествовавшей культам асов и ванов. Любопытна тесная связь Эриний с кровью, если учесть не только красный цвет, ассоциирующийся с Суртом и Муспелльхеймом, но и символику крови, связанную с Марсом, красной планетой.

В скандинавской мифологии есть один сюжет, в котором все эти элементы сводятся воедино: Сурт и Муспелльхейм связываются с кровью богини и с материнским проклятием. В одной из горных крепостей Муспелльхейма хранился лунный мед. Единственный путь в эту крепость вел через необъятную бездну, а вход в нее охранял свирепый карлик. В свое время альв Ивальди принес этот мед в Муспелльхейм и отдал великану Суттунгу, а тот, в свою очередь, поставил свою дочь Гуннлёд сторожить его. В обмен на мед Суттунг пообещал отдать Гуннлёд в жены Ивальди. Это пример того, что в алхимии называется иерогамией, или священным браком; в тех или иных формах этот магический обряд восходит еще к доисторическим временам. Однако святость его нарушает Один, тайком проникший во владения Суттунга и похитивший мед. Приняв обличье Ивальди, Один пробрался в хранилище и, если воспользоваться вежливым эвфемизмом, «соблазнил» Гуннлёд, после чего бежал из Муспелльхейма, прихватив с собой мед. За это деяние его прозвали Бёльверком, то есть Злодеем.

Здесь мы видим, что Ивальди проявляет почтение и уважение к таинству иерогамии, тогда как Один действует хитростью и стремится только к собственной выгоде. При этом он проливает кровь богини, и последствия этого ужасны: на поле Вигрид, в битве Рагнарёка, сыны Муспеля обрушат на него материнское проклятие. Древние законы Эриний распространялись не только на самого преступника, пролившего кровь богини, но и на тех, кто помогал и способствовал ему. Поэтому в день Рагнарёка за деяния Одина расплатятся и все прочие асы.

Сурт — не только первое и последнее действующее лицо в разрушении миропорядка асов: он еще и занимает важное место в утверждении нового, возрожденного мира. От эпохи поклонения Одину и до наших дней почти все авторы, ориентированные на культ асов, намеренно игнорируют эту роль Сурта, но намек на нее содержится в «Младшей Эдде» Снорри Стурлусона — правда, только в одной версии, известной как Упсальская рукопись. В ней сказано, что «есть много хороших чертогов и много дурных; но лучше всего — жить в Гимле у Сурта». Как говорится в «Прорицании вёльвы», Гимле — это чертог, крытый золотом и сияющий светлее солнца; стоит он у южного края неба. Именно здесь возникает новый космический порядок; здесь возрождается человечество от двух новых прародителей — Лива и Ливтрасир. Хозяин Гимле — Сурт, которого называют королем вечного блаженства и владыкой южного предела небес. Предполагалось даже, что Сурт и есть тот таинственный «могучий властелин», который придет править миром после Рагнарёка. Но обычно упоминание о нем считается позднейшей христианской вставкой, связанной с мессианским мифом.

Еще один важный аспект Сурта — его роль скандинавского Сатаны. Образ Сатаны тяжело пострадал в ходе истории, и виноваты в этом не только христиане (которые, вполне естественно, его ненавидят), но и современные язычники, которые в своих попытках освободиться от ассоциаций с сатанизмом называют Сатану христианской выдумкой и заявляют, что в языческой мифологии такого персонажа нет. Но в действительности архетип Сатаны встречается почти во всех мифологических системах, и отвергать этот факт — значит, отстаивать столь же нездоровое мировоззрение, как и та грубо поляризованная картина мира, которой придерживаются христиане. Отрицать роль Сатаны только из-за того, что христиане выставили его в неприглядном виде, — это все равно что игнорировать архетип жертвенного царя только из-за того, что христиане воспользовались им для создания образа Иисуса.

Сатана предстает в двух различных ипостасях. Первая из них — Люцифер или, по-гречески, Фосфор, то есть Светоносец. Люцифер — юная и амбисексуальная сущность, несущая человечеству искру божественного разума и мудрости. Он известен и под другими именами — как Прометей, как всевозможные боги-трикстеры и, в скандинавском контексте, как Локи. Вторая ипостась — это, собственно, Сатана. Если Люцифер-Локи — сущность светлая, утонченная, разумная и относительно доступная пониманию, то Сатана — более первобытный, темный и непостижимый. Можно даже сказать, что Люцифер — это женская ипостась Сатаны, а собственно Сатана — мужская. Впрочем, обратное тоже верно: Люцифера-Локи можно отождествить с силами света, ассоциирующимися с мужским путем правой руки, а Сатану-Сурта — с силами тьмы, силами матери-земли.

Сатана традиционно именуется «князем мира сего», то есть владыкой земли, а Сурт — правитель Муспелльхейма, мира сухой земли. Но это лишь одна из множества параллелей, какие можно провести между ними. Оба они символически связаны с красным цветом и, что еще важнее, с черным. Ассоциация между Сатаной и черным цветом почти шаблонна, но и Сурт носит эпитет «Черный». Схожим образом имя древнеегипетского бога Сета означает «черный» или «обожженный». Как и Сурт, Сет ассоциировался с вулканами; один из многих его титулов — «бог вулканов». Этим объясняется, почему обоих богов называли «черными»: когда ярко-красная вулканическая магма или лава застывает и отвердевает, она становится черной и блестящей, как гагат. В связи с толкованием огней Муспелльхейма как созидательной и животворной силы интересно замечание Марии Гимбутас о том, что в древние времена в Европе черный цвет считался символом жизни. Черный был цветом плодородной почвы, а белый — цветом смерти. Чернота Сурта и застывшей лавы в определенном смысле тоже символизирует жизнь, а красное пламя того же Сурта можно истолковать как символ плодородной крови богини. Таким образом Сурта, равно как и Сатана, если рассматривать последнего в верном контексте, могут пониматься как олицетворения силы богини, созидающей жизнь.

Схожие ассоциации с черным цветом обнаруживаются в индийской мифологии, в образе космического змея-разрушителя Санкаршаны, или Ананты. Этот змей тоже уничтожает мир огнем и, подобно Сурту, именует «тамаси» («черным»). Правда, самого Сурта никогда не представляли в образе змея, но дочь его приемного сына — змея Иормунганд. Что касается Сета, то его отождествляли со змеем Сата, который считался его одной из его ипостасей. Сата, супруг богини-лучницы Сатис (о которой мы уже говорили в связи с кораблем мертвецов), именовался великим змеем земли. Он ежедневно возрождался из чрева богини, и считалось, что человек может обрести ту же способность, если будет читать молитву: «Я — змей Сата, чьи годы многочисленны. Я умираю и рождаюсь день за днем. Я — змей Сата, что обитает на краю земли. Я умираю, я рождаюсь, я обновляюсь, я молодею день за днем». Змей Сата, разумеется, тождествен змею Апопу (которого, в свою очередь, можно отождествить с Иормунганд или Нидхёггом), а также Тифону, как греки называли Сета. Сет в образе змеи, точно так же как и пламенный Сурт, скачущий в небесах, ассоциировался с кометами. Как Бог Льда и Владыка Бесплодных Пустошей Сет отождествлялся с кометой, которая когда-то врезалась (или когда-нибудь врежется) в Землю и которую в различных мифологических традициях называли Тифоном, Фаэтоном, Тиамат, Та-Ви, Тиштрьей или Звездой Полынью.

Abby Helasdottir (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.