Фрейя и Фригг

Автор: Стефан Гранди (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Большая часть скандинавских мифов сосредоточена на деяниях двух великих богов — Одина и Тора, — однако по меньшей мере два женских персонажа тоже играют в эддах весьма заметную роль: Фрейя и Фригг. На первый взгляд, между этими двумя богинями мало общего. Фригг изображается как жена Одина, покровительница домашнего хозяйства и условный образец социальной добродетели. Утверждать, что Фригг — северная Богиня-Мать, было бы опрометчиво, но со всей определенностью она выступает как материнская фигура в том мифе, в котором играет наиболее активную роль, — мифе о смерти Бальдра, которого она пытается защитить от всех опасностей. В поэме Эгиля Скаллагримссона «Утрата сыновей», написанной в середине или конце X века, кеннингом Friggjar niðjar («потомки Фригг») обозначаются боги в совокупности, что лишний раз подтверждает материнский характер этой фигуры (Jónsson 1967—1973, B I, 34). Фрейя, с другой стороны, чрезвычайно свободна и активна в сексуальном отношении. Многие ее занятия, такие как практика сейда, выводят ее за рамки обыденной социальной жизни; в целом, ее можно назвать «свободной женщиной» в контексте скандинавского мифа.

И все же у Фригг и Фрейи есть некоторые общие черты, заставляющие предполагать, что первоначально эти две богини не отличались друг от друга. Обе они владеют соколиными плащами и обе одалживают их Локи в час нужды; обе владеют драгоценными украшениями, добытыми далеко не целомудренным способом. Многие источник, причем не только древнескандинавские, но и такие, как «Происхождение народа лангобардов» (Waitz 1873:2—3), подтверждают, что Фригг — супруга Одина; Фрейю же Снорри называет женой Ода, который часто покидал ее, отправляясь в далекие странствия, — а Фрейя плакала об ушедшем муже и пыталась его разыскать. Сам Снорри не отождествляет Ода с Одином, но, как отмечают Ян де Фриз и многие другие исследователи, не вызывает сомнений, что изначально они были тождественны; схожее раздвоение наблюдается на примере имен другого божества — Улль (Ullr) и Уллин (Ullin) (de Vries, 1956, II, 104). «Один» (Óðinn) — это попросту имя прилагательное, образованное от «Од» (Óðr) (см. Britt Mari Näsström, p. 69), из чего следует, по словам де Фриза, что форма «Од», скорее всего, была более древней (1931, 33). А это, в свою очередь, наводит на мысль, что Снорри воспроизвел древнейший миф о Фрейе о как жене Ода непреднамеренно, либо же, наоборот, в стремлении создать последовательную и связную мифологическую систему сознательно использовал две различные формы имени, чтобы подчеркнуть разницу между Фригг — женой Одина и Фрейей — женой какого-то другого персонажа.

Вопрос о том, действительно ли Фригг и Фрейя изначально были тождественны друг другу, непрост и, вдобавок, осложняется тем, что от времен, предшествующих эпохе викингов, сохранилось слишком мало упоминаний о германских богинях; к тому же, качество дошедших до нас источников неоднородно. Лучшее, что мы можем сделать, — это перечислить аргументы «за» и «против» исходного тождества двух этих богинь, и посмотреть, насколько обоснованы те и другие.

Из всех признаков сходства между Фригг и Фрейей особенно бросается в глаза сюжет о том, как обе они торговали собственным телом ради драгоценных украшений. В «Пряди о Сёрли» Фрейя изображается как неверная возлюбленная Одина, делящая ложе с четырьмя карликами в обмен на прекрасное ожерелье, которое Локи затем похищает по приказу Одина (Flateyjarbók 1860, I, 275—276). В «Деяниях данов» Саксона Грамматика Фригг делит ложе со слугой, чтобы тот содрал со статуи Одина (Othinus) золото и отдал ей на украшения, после чего бог, разгневанный этим двойным оскорблением («от ущерба, нанесенного его статуе», и «от покушения на свою постель»), покидает ее и удаляется в изгнание (Saxo/Olrik 1931, XXV). По всей очевидности, либо перед нами один и тот же миф, со временем раздвоившийся в применении к двум женщинам Одина, либо же сама супруга Одина со временем раздвоилась и превратилась в двух богинь, сохранивших общий атрибут (золотое украшение) и стигму супружеской измены с одним или несколькими персонажами низшего социального статуса.

Несмотря на то, что обе версии были впервые записаны исследователями старины и ни одна не может считаться абсолютно надежной, некоторые элементы «Пряди о Сёрли» определенно восходят к языческому периоду. В поэме IX века «Хаустлёнг» Тьёдольв из Хвини называет Локи «похитителем ожерелья Брисингов» (Finnur Jónsson, 1967—1973, 16) а Ульв Уггасон в «Песни о доме» описывает сражение Хеймдалля с Локи за некую драгоценность, которую Снорри отождествляет с ожерельем Брисингов (ibid., 128). Снорри также утверждает, что Хеймдалля можно называть «тем, кто добыл ожерелье Брисингов», хотя и не приводит этому примеров из поэзии скальдов (1966, 1, 264). В «Пряди о Сёрли» история ожерелья Брисингов завершается по-другому, чем у Снорри: здесь она служит лишь прелюдией к сказанию о Вечной битве Хьяндингов, к которой по велению Одина подстрекает героев Фрейя, чтобы вернуть себе ожерелье. Но поскольку эта версия в других источниках не приводится, а альтернативный сюжет обоснованно считается более древним, можно предположить, что автор «Пряди о Сёрли» добавил требование Одина как связку между двумя древними сюжетами — о похищении Брисингамена и о Вечной битве. В самом раннем из дошедших до нас упоминаний об этой битве (в «Драпе о Рагнаре» Браги Старого, IX век) о божественном вмешательстве ничего не сказано ((Jónsson 1967—1973, BI, 1—4). Однако основной сюжет — о приобретении и похищении ожерелья — не вызывает сомнений, а поскольку ожерелье Брисингов всегда упоминается как атрибут Фрейи, аутентичность этого мифа как одной из историй, повествующих именно о Фрейе, трудно отрицать.

И напротив, какое бы сказание о скандинавских богах ни стояло за рассказом о супружеской неверности, который мы находим в «Деяниях данов», можно с уверенностью утверждать, что оно претерпело серьезные изменения, прежде чем приняло форму, в которой было изложено у Саксона Грамматика. Во всем корпусе древнескандинавской литературы мы не встретим ни единого случая, когда одно божество осквернило бы святилище другого, так что аутентичность этого мотива практически исключается. Можно также заметить, что Саксон, по-видимому, даже не подозревал о существовании Фрейи, хотя несколько раз упоминает Фрейра, ее брата-близнеца. Учитывая его склонность при всяком удобном случае читать мораль, едва ли он пренебрег бы такой многообещающей темой, как сексуальное поведение Фрейи, — если бы вообще имел представление об этой богине. С другой стороны, автор «Пряди о Сёрли», не упоминающий Фригг, скорее всего, был осведомлен о древнем пантеоне в целом — по крайней мере, в том виде, в каком он представлен у Снорри. К тому же, он не утверждает, что Фрейя — жена Одина, а говорит лишь: «Один очень любил Фрейю, а она была самой прекрасной из женщин в то время»^[1] (Flateyjarbók 1860:II, ch. 228, p. 275). На самом деле Саксон Грамматик — чрезвычайно ненадежный источник сведений по скандинавский мифологии, хотя он использовал широчайший спектр материалов и в некоторых случаях (как, например, в пересказе мифа о Бальдре) все-таки изложил достоверные альтернативные версии мифов, известные в Исландии. Так или иначе, все аутентичные элементы, какие только можно отыскать в его сочинении, сохранились, скорее, непреднамеренно и, по существу, лишь вопреки безжалостной редакторской правке и всем ошибкам, возникавшим в ходе передачи и заимствования. Следовательно, теоретическую возможность того, что рассказ о неверности Фригг, изложенный у Саксона, основан на какой-то подлинной языческой легенде, нельзя отрицать, но сам по себе он не может служить достаточным свидетельством в поддержку этой возможности.

Снорри, писавший свои книги через двести с лишним лет после обращения Исландии в христианство, не сомневается, что Фригг и Фрейя — две разные богини, но описывает их практически как равных и в на удивление схожих выражениях: «Славнейшая из них Фригг. <…> Фрейю почитают наравне с Фригг. Она вышла замуж за человека по имени Од»^[2] (Snorri 1966:I, 114). Снорри Стурлусона нередко подозревают в том, что он придал мифологии своих языческих предков структуру и определенность, которых та изначально была лишена. С таким же успехом можно заподозрить его и в попытке провести отсутствовавшую ранее четкую границу между двумя верховными богинями (а возможно, именами или ипостасями одной богини) скандинавского пантеона. Однако скальд середины XII века Эйнар сын Скули во «Флокке о топоре» называет Фрейю «подругою Ода на ложе» (Óðs beðvina) (Jónsson 1967—1973, BI, 449), а выражение «дева (т.е. жена) Ода» (Óðs mær) применительно к Фрейе встречается в «Прорицании вёльвы» 25, где идет речь о попытке отдать Фрейю великанам (Neckel and Kühn 1962, 6; эта строфа процитирована у Снорри в рассказе о строительстве стен Асгарда). Это наводит на мысль, что различие между «женой Ода» и «женой Одина» существовало уже по меньшей мере в период христианизации Исландии (если «Прорицание вёльвы» действительно было создано около 1000 года н.э., как полагают большинство исследователей).

Далее, имя «Од» (Óðr) нигде не упоминается в числе прозваний Одина; оно не фигурирует ни в тулах (þulur, списках поэтических имен), ни в каких-либо других источниках вне связи с Фрейей. Отсутствие имени «Од» в тулах и других подобных материалах (таких, как перечень имен Одина в «Речах Гримнира») могло бы объясняться его очевидным лингвистическим родством с именем «Один». Но при этом само имя «Один» фигурирует в списках хейти (прозваний) Одина, включающих, вдобавок, другие «дубли» — например, Херьян и Херьяфёдр или Сигфёдр и Сиггаут. Это обстоятельство, а также отсутствие имени «Од» в кеннингах, не связанных с Фрейей, позволяет утверждать, что если имя «Од» и было прозванием Одина, то, по меньшей мере, необщеупотребительным. Можно, конечно, предположить, что Ода как самостоятельную фигуру придумали уже в христианский период, но это маловероятно, поскольку в легендах о Дикой охоте, распространенных к югу вплоть до Швейцарии, независимым образом сохранился персонаж по имени Вод (Wod). Все это, по-видимому, указывает на то, что различие между «женой Ода» и «женой Одина» уходит корнями в древние времена, в период до эпохи викингов.

Один из основных аргументов против тождества Фригг и Фрейи — различие их родословных. Фригг — дочь Фьёргюнна (Fjörgynn), неизвестного божества; де Фриз предполагает, что это имя — мужской аналог женского «Фьёргюн» (Fjörgyn), имени, под которым известна мать Тора, Ёрд, богиня земли. Не исключено также, что это имя какого-то более древнего, возможно, еще догерманского, бога-громовержца (de Vries 1956:II, 275). Фригг всегда причислялась к асам и никогда не упоминалась в числе ванов, которые всегда представлялись как особое божественное племя. Фрейя, напротив, устойчиво причисляется к ванам; она — сестра-близнец Фрейра, рожденная, согласно «Перебранке Локи», от Ньёрда и безымянной сестры последнего (Neckel and Kühn 1962, 101). На первый взгляд, эти различия в происхождении  говорят о том, что Фрейя и Фригг не только различны как индивидуальности, но и принадлежат к разным племенам. Однако загадочный Фьёргюнн, дочерью которого считается Фригг, — явная параллель богини Фьёргюн, олицетворения земли, и это обстоятельство вызывает определенные подозрения. Древнескандинавское имя «Ньёрд» (Njörðr) этимологически восходит к «Нертус» (Nerthus) — имени богини, которую Тацит в I веке н.э. определил как Землю-Мать (Tacitus/Hutton 1980, 196). Многие предполагали, что это одно и то же божество, со временем сменившее пол, в связи с чем возникали различные спекуляции; но наличие близнечной пары Фрейр/Фрейя, недвусмысленно подтвержденное источниками, наряду с существованием некоторых других подобных пар (см. ниже) и с упоминанием о том, что Ньёрд породил детей от собственной сестры, наводит на мысль, что одну из таких пар могли составлять, собственно, Ньёрд и Нертус. Если так и если принять предложеннное Тацитом определение Нертус как Матери-Земли, то в паре Фьёргюн/Фьёргюнн нетрудно усмотреть одну из возможных альтернатив пары Нертус/Ньёрд и тем самым прийти к тождеству Фригг с Фрейей. Одного этого еще недостаточно, чтобы приписать Фригг происхождение из ванов; возникают и другие затруднения, о которых мы поговорим позже; но в любом случае перед нами — серьезное препятствие к тому, чтобы отличать Фрейю от Фригг исключительно на основании их родословных.

Второй веский аргумент против их изначального тождества — несомненные различия в их характере и функциях, которые они выполняют в скандинавской мифологии. Фригг — идеальный образец жены и матери. Все источники, за исключением Саксона Грамматика, изображают ее целомудренной; никаких сведений о ее любовниках или супружеских изменах до нас не дошло, если не считать того, что в «Перебранке Локи» (26) Локи утверждает, что Фригг «всегда была жадна до мужчин»  (Neckel and Kühn 1962, 101) и обвиняет ее в любовных связях с братьями Одина — Вили и Ве. Однако эпизод, изложенный у Снорри, дает этому объяснение: в «Саге об Инглингах» (глава III) сообщается, что Один оставил братьев своими наместниками, отправившись в долгие странствия, а те, потеряв надежду на его возвращение, стали делить его наследство и вместе взяли Фригг в жены. Но вскоре Один возвратился и вернул себе Фригг (Snorri/Finnur 1923). Судя по всему, обладание Фригг неотделимо от обладания королевской властью, и в свете вышесказанного упрекнуть ее в неверности трудно. В «Речах Вафтруднира» Фригг выступает как заботливая жена. Собираясь посетить великана Вафтруднира, Один обращается к ней за советом. Фригг просит его остаться, но Один настаивает на своем, — и тогда Фригг благословляет его в дорогу (Neckel and Kühn 1962, 45). Одно из прозваний Фригг – Хлин (Hlín), «Защитница»; и, как отмечалось выше, она пытается защитить своего обреченного сына Бальдра. В прозаическом вступлении к «Речам Гримнира» Фригг выступает как покровительница по отношению к своему смертному избраннику, но и здесь ее роль снова близка к материнской: Агнар — ее «питомец», приемный сын. Как богиня материнства Фригг предстает в «Саге о Вёльсунгах», где Рерир и его жена просят богов, чтобы у них родился ребенок — и именно Фригг откликается на мольбу. В немецком фольклоре пятница (Friday) — день, в других отношениях несчастливый, — считается самым подходящим для свадеб, что де Фриз объясняет влиянием Фрийи^[3] (1956, II, 306).

Фрейя, в отличие от Фригг, — богиня свободной сексуальности: в «Перебранке Локи» (30) Локи заявляет, что она дарила любовь «всем асам и альвам» (Neckel and Kühn 1962, 102). Выше уже упоминалось сказание о том, как Фрейя расплатилась своей любовью с четырьмя карликами, выковавшими Брисингамен, а в «Песни о Хюндле» она выступает как богиня-покровительница героя Оттара, но не как его приемная мать, а как возлюбленная (Neckel and Kühn). Подобно Одину, Фрейя не только защищает своих подопечных, но несет для них опасность: Хюндла утверждает, что Фрейя гонит Оттара (которого превратила в своего ездового вепря) по «дороге мертвых» (valsinni), т.е. навстречу смерти. Как покровительница деторождения Фрейя выступает лишь однажды — в «Плаче Оддрун», где содержится молитва о помощи в родах: «Пусть тебе Фригг / и Фрейя помогут / и боги другие, / благо дающие» (Neckel and Kühn, 235). Однако этот текст относится к числу самых поздних эддических песней. Йоунас Кристьянссон предполагает, что «Плач Оддрун» был создан уже под влиянием христианских идей, чем и объясняется недостаток мощи и драматизма в этой песни (1988, 64), а Холландер отмечает, что молитва к «Фригг и Фрейе» — это, по всей вероятности, архаизм, использованный преднамеренно, с целью придать тексту языческую окраску (1962, 279). Таким образом, это упоминание о Фрейе как богине деторождения следует признать довольно сомнительным. 

Один из самых четких признаков, по которым различаются Фригг и Фрейя, — их мифологическая функция. Фрейя выступает как предмет особого внимания со стороны великанов: согласно Снорри, великан, отстроивший стены Асгарда, требовал за свою работу, среди прочего, «Фрейю в жены», а в «Песни о Трюме» великан Трюм, похитивший молот Тора, соглашается вернуть его только в обмен на Фрейю (Neckel and Kühn, 112). Из этих сюжетов следует, что Фрейя доступна для замужества; Фригг же, напротив, прочно занимает место супруги Одина и не подвержена никаким посягательствам.

Кроме того, Фрейя связана с магией особого рода, с которой никогда не ассоциировалась Фригг. В «Прорицании вёльвы» спокойствие асов возмущает загадочная ведьма Гулльвейг (ее имя, вероятно, означает «опьянение золотом»); позднее она же странствует по свету под именем Хейд, практикуя магию сейда. В «Саге об Инглингах» (глава IV) Снорри указывает, что именно Фрейя первой научила асов этому искусству (ed. Finnur 1923). Располагал ли он такими сведениями, которые до нас не дошли, или просто сделал вывод из сказанного в «Прорицании вёльвы», мы не знаем, но против отождествления Гулльвейг/Хейд с Фрейей выдвигалось не так уж много серьезных возражений. Фригг, со своей стороны, обладает пророческими способностями, отличавшими в древнегерманской традиции многих родовитых женщин, — согласно «Перебранке Локи» (29), она знает «все судьбы … хоть в тайне хранит их» (Neckel and Kühn, 102), — но ни в одном древнескандинавском источнике не говорится о том, чтобы она занималась магией.

Несомненно, Фрейя — богиня богатства: большинство упоминаний о ней в поэзии скальдов основаны на ее ассоциации с драгоценностями. Золото — это слезы Фрейи; сокровище поэтически именуется ее дочерью. Эйнар сын Скули во «Флокке о топоре» говорит о «племяннице Фрейра» (т.е. об одной из дочерей Фрейи — Хносс или Герсими),  которая носит «дождь ресниц своей матери» (Finnur 1967—1973, B I, 450); подразумевается «драгоценная вещь, украшенная золотом». В бытовом словоупотреблении оба имени, Хносс и Герсими, согласно Снорри, означают «сокровище». Ввиду этого не только возможно, но и весьма вероятно, что отождествление этих понятий с дочерьми Фрейи — всего лишь следствие поэтической условности: Фрейя —  как богиня, плачущая золотыми слезами, или как богиня богатства — традиционно представлялась источником («матерью») сокровищ. В роли госпожи богатств Фрейя отчасти схожа с Одином: тот владеет кольцом Драупнир, с которого на каждую девятую ночь капает восемь золотых колец такого же веса, и сама Фрейя в «Песни о Хюндле» (2) называет его подателем золота (Neckel and Kühn, 288). О Фригг же подобных упоминаний не встречается.

В некоторых отношениях Фрейя гораздо больше похожа на женский эквивалент Одина, чем Фригг: и Фрейя, и Один — источники золота и магии; оба много странствуют; оба свободно дарят любовь своим избранникам. Кроме того, Фрейя, в отличие от Фригг, иногда выступает как богиня битв и богиня смерти. Название чертога Фрейи, Фолькванг, означает «равнина войска», то есть, в сущности, «поле битвы», а в «Речах Гримнира» (14) сообщается, что Фрейя каждый день отбирает себе половину павших воинов (другую половину получает Один) (Neckel and Kühn). Интерес Фрейи к павшим воинам, по всей видимости, лишний раз подтверждает ее функцию как богини битв. Ведь из других указаний на загробную жизнь в представлениях скандинавов следует, что умерший попадает туда, где условия для него наиболее подходящие: либо присоединяется к своим покойным родичам, либо отправляется в чертог божества, соответствующего его социальному и личному статусу. Тот факт, что Фрейя и Один выполняют одну и ту же функцию применительно к павшим, добавляет достоверности предположению о том, что первоначально Фрейя могла считаться женой Одина.

Однако нельзя упускать из виду, что функции скандинавских богов часто дублируются, особенно в случаях, когда одно из божеств принадлежит к асам, а другое — к ванам. Например, с просьбами о попутном ветре на море обращались и Ньёрду, и к Тору; с королевской властью тесно связаны и Фрейр, и Один, и оба они почитались как боги-воители. Соответственно, раздел павших воинов между Фрейей и Одином можно интерпретировать как пример общности функций между божествами, одно из которых принадлежит к пантеону ванов, а другое — к пантеону асов.

Из аргументов в пользу гипотезы о тождестве Фригг и Фрейи можно вспомнить тот факт, что две эти богини упоминаются вдвоем только в двух эддических песнях — «Плаче Оддрун» (который мы обсудили выше) и «Перебранке Локи» (Neckel and Kühn). Дата создания «Перебранки Локи» — вопрос более спорный, чем датировка «Плача Оддрун». С одной стороны, сатирическое представление богов, по мнению некоторых, указывает на христианское авторство, с другой — язык и метрический строй предполагают достаточно раннюю дату (Kristjánsson/Foote 1988, 39), а Гуревич выдвигает гипотезу о том, что насмешничество здесь «следует понимать не как признак упадка язычества, а, напротив, как свидетельство его силы» (1992, 167). Но в любом случае «Перебранка Локи» доносит до нас немало сведений о древней мифологии и сбросить ее со счетов не так-то легко. «Речи Гримнира» и «Прорицание вёльвы», по всей видимости, содержат отсылки к обеим богиням, хотя и не упоминают обеих по именам.  В обширном перечне божеств и их чертогов в «Речах Гримнира» прямо названа только Фрейя, но Сага, которая пьет с Одином в чертоге Сёкквабекк, может представлять собой одну из ипостасей Фригг или одно из ее имен, использованное здесь ради аллитерации (хотя в «Прорицании вёльвы» основное имя Фригг аллитерирует с названием ее чертога — Фенсалира). Холландер предполагает, что названия двух этих жилищ — «Погруженная скамья» и «Болотные палаты» — коррелируют друг с другом (1962, 55), а сама строфа указывает на тесную и постоянную связь между Сагой и Одином: «Четвертый — / то Сёкквабекк / … / там Один и Сага / пьют каждый день / из чаш златокованных» («Речи Гримнира», строфа 7, Neckel and Kühn, 58). В «Прорицании вёльвы» по имени названа только Фригг, но упоминается также попытка отдать «Ода жену» великанам и, кроме того, приводится рассказ о такинственной Гулльвейг/Хейд. Пересказывая первую из двух этих историй, Снорри прямо упоминает Фрейю как награду великану-строителю, а предположение о том, что Гулльвейг/Хейд — одна из ипостасей Фрейи, редко вызывает возражения. Вопрос о религиозной принадлежности автора, создавшего «Прорицание вёльвы», не вполне ясен: либо это был язычник, подпавший под влияние христианской эсхатологии, либо христианин, все еще во многом приверженный вероучению предков. Все это, как и вероятная датировка поэмы, вызывало множество споров по поводу того, насколько правдиво эта песнь отражает языческие эсхатологические верования, но аутентичность первой ее половины редко ставят под сомнение.

В поэзии скальдов Фрейя и Фригг со всей определенностью изображаются как две отдельные личности. В одной из древнейших дошедших до нас скальдических поэм, «Песни о Харальде» (начало X века), Один именуется Friggs faðmbyggvi («живущий в объятиях Фригг»). Кроме того, выше уже упоминался кеннинг конца X века «потомки Фригг», означающий богов в целом. Хотя и Фрейя, и Фригг входят в состав кеннингов со значением «женщина», то же самое можно сказать и обо всех остальных богинях и валькириях. В остальном они не пересекаются друг с другом: в контексте семейных связей Фригг упоминается  как жена Одина, мать Бальдра и мать богов, а Фрейя — как «жена Ода», дочь Ньёрда и сестра Фрейра. Происхождение Фрейи из ванов подчеркивается такими кеннингами, как «дева ванов» и «богиня ванов» (Ванадис), приведенными у Снори, а чаще всего в поэзии скальдов Фрейя фигурирует в кеннингах золота, с которым, как было сказано выше, Фригг не ассоциировалась вовсе.

Итак, полагаясь на дошедшие до нас памятники древнескандинавской литературы, можно утверждать, что в книгах тогдашних знатоков старины, а возможно, и в эпоху викингов, Фрейя и Фригг ясно различались как две отдельные богини. Однако это различение могло возникнуть как следствие мифотворческого процесса: повествование нуждается в четко определенном предмете, поэтому нет гарантий, что миф со стопроцентной точностью отражает распространенные в народе верования или культовые практики. Остается возможность, что поэты и сказители целенаправленно подчеркивали и даже преувеличивали разницу между двумя ипостасями Одиновой жены — тем более в вышеперечисленных источниках, относящихся, по всей вероятности, к постъязыческому периоду, когда повествовательная ценность сказаний вышла на первый план по сравнению с точностью в описании религиозных верований. В составе топонимов имя Фригг встречается сравнительно редко, тогда как имя Фрейи, напротив, содержится во множестве географических названий. (Впрочем, дело существенно осложняется тем, что различить имена Фрейи и Фрейра в составе топонимов зачастую непросто, а Фрейр, как мы знаем, был одним из самых популярных богов.) Но, по крайней мере, можно утверждать, что существенных различий в региональном распределении между составными топонимами, содержащими имена Фригг и Фрейи/Фрейра, не наблюдается (а, значит, не возникает и нового аргумента в пользу тождества Фрейи и Фригг на большей части территорий).

Одно немаловажное соображение, к которому редко обращаются исследователи этой проблемы, возникает в связи с рассказом Адама Бременского о языческом святилище в Упсале. Согласно этому описанию, в святилище стояли статуи трех великих богов: Тора со скипетром, вооруженного Водана и Фрикко, дарующего мир и наслаждения; статуя Фрикко была оснащена огромным фаллосом. «Если грозит голод или мор, они приносят жертву идолу Тора, если война — Водану, если грядут свадебные торжества — Фрикко»^[4] (Tschan 1959, 207—208). По ряду причин последнего обычно отождествляют с Фрейром. Во-первых, Один и Фрейр, по-видимому, были самыми популярными божествами в эпоху викингов, как в мифологии, так и в культовой практике. Фрейр особо ассоциировался со Швецией — и, прежде всего, с Упсалой; поэтому естественно будет предположить, что его статуя была в числе трех изваяний, стоявших в упсальском святилище. Кроме того, в «Младшей эдде» и в «Саге об Инглингах» Снорри сообщает, что именно к Фрейру обращались с молитвами «об урожае и мире» и что «ему подвластны дожди и солнечный свет, а значит, и плоды земные»^[5] (1966, I, 96). Однако произвести имя «Фрикко» (Fricco) от «Фрейр» (Freyr) невозможно: как подсказал мне Пол Байбайр, Fricco — это правильный латинский дериватив от гипотетической формы мужского рода имени Фригг (Frigg). В свете этого возникает возможность, что Адам Бременский или кто-то из его источников знал древнескандинавского бога по имени «Фригги» (*Friggi). И если этот бог был тождествен Фрейру, то это вполне убедительный аргумент в пользу изначального тождества Фригг и Фрейи — ведь очень маловероятно, чтобы какая-то богиня носила общее имя с богом, не связанным с ней узами родства, или чтобы кто-то из богов входил в две близнечные пары с двумя различными богинями. Поскольку корень рассматриваемого имени к тому времени уже утратил продуктивность, маловероятно, чтобы имя «Фригги» было нарицательным титулом: это может быть только имя собственное, сохранявшееся на протяжении несколько веков, или какая-то вторичная производная от имени «Фригг». Впрочем, наличие близнечной пары само по себе не доказывает, что Фригги/Фригг идентичны Фрейру/Фрейе: известны и другие примеры подобных пар, тоже относящиеся к пантеону ванов (Ньёрд/Нертус и Фьёргюн/Фьёргюнн), а среди асов имелась богиня Зиса (этимологический «двойник» Тюра, или Зиу), которой поклонялись в окрестностях Аугсбурга (Grimm/ Stallybrass 1966, I, 291—299). Как видно на примере с передачей имени Одина в форме «Водан», Адам предпочитал использовать германские формы, если они были ему известны. Кроме того, он не стал латинизировать имена Тора и Водана, из чего можно сделать вывод, что и «Фрикко» — не продукт латинизации. Но поскольку имена, подобные «Фрикко», встречаются не только в древневерхненемецком и вообще не так уж редки (см. Zweite Merseburger Zaubersprach: Braune 1979, 89), остается вопросом, действительно ли Адам знал форму *Friggi или употребил имя «Фрикко» в качестве германской формы лишь из-за того, что недостаточно разбирался в пантеоне.

Один из главных аргументов в пользу гипотезы о том, что «Фрейя» — позднее производное от «Фригг», заключается в том, что имя «Фрейя» не встречается ни в каких  письменных памятниках за пределами Скандинавии, тогда как имя «Фригг» присутствует и в «Происхождении народа лангобардов» (см. выше), и во Втором Мерзебургском заклинании на древневерхненемецком языке (Braune 1979), и в составе древнеанглийского слова Frig-dæg («день Фриг[г]», т.е. «пятница»). Кроме того, не исключено, хотя и не доказано, что это имя входит в состав таких английских топонимов, как Фрифолк, Фретерн, Фробери, Фройл и Фрайден (Wilson 1992, 21). Такая широкая распространенность указывает на то, что существовала общегерманская богиня *Frijjo; и хотя делать выводы на основании отсутствия данных всегда опасно, мы смело можем утверждать, что существование общегерманской богини *Fraujon, напротив, не подкреплено никакими свидетельствами. Если бы «Фрейя» (Freyja) было обычным именем или даже описательным наименованием (как Wodan — «яростный» или Frija — «возлюбленная»), можно было бы счесть, что оно относится к отдельной, самостоятельной фигуре.  Но поскольку это имя — не что иное как титул, означающий «Госпожа», не исключено, что первоначально Фрейя носила другое личное имя. На основании данных об именах собственных можно с достаточной уверенностью предположить, что в Скандинавии жена Одина когда-то носила титул (и, возможно, табуированное имя) «Фрейя». Тот факт, что форма имени «Фрейя» сохранилась до наших дней в качестве обычного уважительного обращения к женщине (нем. frau), говорит о том, что процесс, шедший в Скандинавии, не затронул континентальные германские народы и что на континенте не была известна отдельная богиня Фрейя. Для сравнения: обращение fro и, возможно, его готский эквивалент frauja почти наверняка не использовались как табуированные имена какого-либо конкретного божества, а изначально обозначали представителя религиозной, а заодно и светской власти; первое слово сохранилось лишь в некоторых устойчивых выражениях и как имя прилагательное множественного числа (Green 1965). В Скандинавии титулы «Фрейр» и «Фрейя», без сомнения, вышли из сферы повседневного узуса довольно рано, поскольку применительно к людям они не встречаются (за одним-единственным исключением: известен полукеннинг húsfreyja — «хозяйка дома»).

Основная проблема, не позволяющая использовать отсутствие упоминаний о Фрейе на большинстве германских территорий, где была известна Фригг, как аргумент в пользу тождества этих фигур, — тот факт, что в тех же самых областях отсутствуют и упоминания о других членах ее божественного племени, племени ванов. С чего началось разграничение между асами и ванами, мы точно не знаем; но кем бы ни были ваны изначально — доиндоевропейскими божествами или индоевропейскими богами плодородия, — разграничение это, скорее всего, достаточно древнее, как и само слово Vanir («ваны»), поддающееся этимологическому анализу лишь с трудом. Найти упоминания о ванах за пределами Скандинавии — сложная задача. Нертус (Nerthus), Мать-Земля, которой, по свидетельству Тацита, поклонялись германские племена на побережье Северного моря и от имени которой (или от мужского эквивалента этого имени) произошло имя древнескандинавского бога Ньёрда (Njörðr), отца Фрейи и Фрейра, к югу от Северного моря не встречается; вопрос же о том, был ли известен за пределами Скандинавии тот бог, которого скандинавы именовали титулом «Фрейр», вызывает еще больше затруднений. Если это тот же самый бог, что и Инг (Ing), или *Ingwaz (в поддержку чего имеется достаточно много свидетельств, хотя и спорных), то он был известен готам: в Зальцбург-Венской рукописи встречается руническое имя Enguz. Это имя — хотя и не буква, которую им обозначали, — соответствует древнеанглийской руне Инг. В соответствующей строфе рунической поэмы описывается, судя по всему, ритуальная процессия наподобие тех, которые Тацит связывает с богиней Нертус, а сочинитель «Пряди о Гуннаре Убийце Тидранди» — с Фрейром (Flateyjarbók 1860). Немало копий было сломано в битвах по вопросу о том, обозначает ли имя «Фоль» (Phol) из Второго Мерзебургского заклинания то же самое божество, которое древние скандинавы называли Фрейром, но свидетельства слишком скудны, чтобы признать эту гипотезу достоверной. Стоит также отметить, что слово Vanr («ван») известно только в древнескандинавском языке, тогда как формы слова *Ansuz (ед.ч. от Æsir, «асы») встречаются во всех германских языковых группах.

Если ваны были известны только скандинавам и германцам, обитавшим на побережье Северного моря (а также, возможно, готам), то это существенно уменьшает вероятность того, что общегерманское божество *Frijjo изначально входило в их число. Кроме того, Фрейю подчас трудно отличить от Фрейра: у них общее священное животное — свинья (оба ездят верхом на вепре, имя которого означает «златощетинный») — и ряд общих функций (оба — податели богатства и наслаждений). Кроме того, согласно «Перебранке Локи», привлекательность Фрейи для великанов находит параллель в союзах между великаншами и ванами мужского пола. Принадлежность к ванам — определяющая черта Фрейи, тогда как главный признак, по которому определяется Фригг, — ее супружество с Одином. Так обстоит дело и в древнескандинавских мифах, и на континенте, где Фрийя никогда не фигурирует отдельно от мужа, — поэтому резонно предположить, что культ Фригг распространялся одновременно с культом Водана. Разумеется, можно предположить, что жена бога по имени *Wodhanaz изначально принадлежала к племени ванов, и в этом случае процессы переселения народов могли отделить ее от ванской родни в верованиях кочевых племен, тогда как в Скандинавии представление об этом родстве сохранилось. Но если бы размежевание Фригг и Фрейи было следствием миграции германских племен, то Фригг, в которую верили кочевники, — Фригг, отделенная от Фрейи, — едва ли могла бы вернуться на Север и занять место Одиновой жены, вытеснив гипотетическую Фрейю-Фригг, не претерпевшую разделения. И, с другой стороны, если верна гипотеза о том, что культ Водана изначально зародился на юге и достиг Скандинавии лишь позднее, то это само по себе становится веским аргументом в пользу принципиально различного происхождения Фрейи и Фригг.

В завершение следует заметить, что характеристики скандинавской Фригг практически совпадают с теми скудными данными об одноименной богине, которые сохранились до континенте. Фрея (Frea) из «Происхождения народа лангобардов», хитростью вынуждающая Годана (Godan) отвернуться от собственных любимцев и даровать победу тем, кому покровительствует она, чрезвычайно схожа с Фригг из пролога к «Речам Гримнира», коварством побуждающей Одина убить своего воспитанника Гейррйда — врага Агнара, питомца Фригг. Кроме того, во Втором Мерзебургском заклинании упоминается сестра Фригг Фолла — а Снорри пишет о скандинавской богине Фулле, служанке Фригг (1966). О Фрейе, со своей стороны, сохранилось сравнительно много сведений в скандинавских источниках, — и, судя по этим данным, она не имеет ничего общего с континентальной Фрийей (исключая разве что владение магией, но это — общее свойство многих германских божеств).

Возможно, доказать окончательно, что Фригг и Фрейя с самого начала были различными богинями, не удастся никогда, но я убежден, что аргументы в пользу этого более весомы, чем в поддержку обратного; и если так, то нам остается лишь разобраться с проблемой отношений между Фрейей и Одом — одной из главных проблем, на которую всегда ссылались сторонники тождества Фригг и Фрейи. Но не исключено, что все объясняется достаточно просто. Многие забывают, что древние германцы в отдельных случаях практиковали полигамию. Тацит отмечает, что германцы «довольствуются,  за очень немногими исключениями, одною женой, а если кто и имеет по нескольку жен,  то его побуждает к этому не любострастие, а занимаемое им видное положение»^[6] («О происхождении германцев…», 18). Случаи многоженства известны и в семьях Меровингов и Каролингов; и только у вестготов — единственных среди всех германских народов —  имелся закон, прямо запрещавший полигамные браки. В Скандинавии многоженство тоже практиковалось редко, но у Харальда Прекрасноволосого, например, было несколько жен одновременно. И поскольку в жизненном укладе богов обычно отражаются социальные нормы верующих, не исключено, что в более ранний период Один вкушал радости брака с обеими богинями — и с Фрейей, и с Фригг, а позднее, в эпоху викингов и после принятия христианства, когда случаи полигамии среди людей постепенно сошли на нет, признавать отношения такого рода среди богов стали куда менее охотно.

Литература

Stephan Grundy (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.