Песнь Сигюн

Автор: Галина Красскова (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Меня называют презренной.
Меня попытались сдержать, увести оттуда.
Мое сердце лежит в оковах:
Его терзают за правду, которую он сказал.
Мы знали давным-давно, что станется с нами.
Когда родился мой сын,
Я уже знала: его у меня отнимут.
Я сама была как дитя: куда мне решать такое!
Но я отдала добровольно.
Я храню в алебастровой вазе
Свою память, и боль, и гнев.
Меня попытались сдержать, увести оттуда
(Последнее святотатство!
Как будто бы я могла отречься от сердца!),
Разлучить с ним навеки,
Когда над его головой —
Змея, что вобрала в себя всю ярость Мидгарда!
Они попытались.
Но разве могла я уйти?
Я смотрела, как он лежит, окован их страхом,
Их стыдом,
Их жестокой, жестокой болью.
Я взглянула ему в глаза.
Я увидела горе,
Досаду —
Что они до такого дошли,
И любовь.
Разве знали они, как сильно он может любить,
И, любя, все же делать такое,
Чего бы не сделал никто?
Но все, что он делал, было ради любви
И еще — ради правды,
Закона, которым нельзя пренебречь.
Даже мы ему служим — стальному закону Древа.
Глаза его вспыхнули болью,
Когда плоть его сына стала ему цепями.
Я увидела муку его.
Разве могла я уйти?
И я взбунтовалась.
Я подхватила маску, которую муж мой
Носил ради них так охотно.
В сердце своем я прикрылась этой личиной
И показала им зеркало
Скрытой в ней истины,
Острой, как нож.
И я закричала — впервые,
И крик мой разнесся эхом по Древу миров.
Клятвопреступники, все вы!
То, что он вам сказал, — это правда!
Он всего лишь вернул вам
Ваш же собственный яд.
Я закричала — впервые.
Закаменев, собрала я
Кровавые клочья плоти —
Все, что осталось от сына, —
Ошметки боли моей.
Я села с ним рядом — ну что ж,
Попытайтесь меня увести!
Я — не они.
Я ничего не забуду.
Я погладила щеку его
И рот, окровавленный горьким молчаньем,
Я сплела его с пальцы с моими
И взяла его боль.
Он ни разу не вскрикнул,
Не пролил ни единой слезы,
Лишь смотрел мне в глаза
Неотрывно.
Наши души разорваны в клочья,
Но мы
Будем жить, когда кончится мир.
Мы живые. Мы чувствуем боль.
Яд, обжигающий руки,
Которыми я закрываю
Сердце мое, —
Ничто перед горем, которое мы провидим.
Они не увидели дар, который мы им несли.
Как же быть с ним теперь,
Когда его так небрежно
Швырнули в змеиную яму?
Я останусь с ним рядом,
И он не покинет меня в моей муке.
Я всё исцелю, я стану Матерью всем:
Может быть, я останусь одна,
Кому еще будет под силу
Исцелить этих глупых детей —
Богов, играющих в игры.