Заговор девяти трав, или Гальдор девяти растений

Заговор девяти трав, или Гальдор девяти растений
Автор: Джозеф Хопкинс (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

«Заговор девяти трав» (Nigon Wyrta Galdor) — древнеанглийское лечебное заклинание («гальдор»), предназначенное для исцеления ран. Текст заговора сохранился в единственном варианте, в составе рукописи Harley 585 (ff 160r—163r), более известной в наши дни под названием «Lacnunga» (др.-англ. «Лекарства») и датируемой, согласно информации из Британского музея, IX или началом X века. Темы и персонажи этого заговора — анимистические воззрения, акцент на числе 9 и других производных числа 3, а также обращение к германскому божеству Одину (др.-англ. Wōden) — восходят к дохристианским верованиям древних англов.

1. Метод «тройного перевода»

Для работы с «Заговором девяти трав» переводчик выбрал метод «тройного перевода», предполагающий два типа перевода как такового и нормализацию рукописного древнеанглийского текста:

А) стилизованный перевод на современный английский: версия, максимально доступная для читательского восприятия и содержащая «стилизованные», «живописные» и «поэтические» элементы. В этой версии переводчик сглаживает все сомнительные и проблемные места оригинала, приберегая их анализ до этапа сравнения между нормализованным древнеанглийским текстом (Б) и подстрочным переводом на современный английский язык (В);

Б) нормализованная древнеанглийская версия: транскрипция рукописного оригинала, дополненная знаками препинания и некоторыми уместными или необходимыми, по мнению переводчика, поправками. Переводчик сохраняет некоторые грамматические показатели, символы и украшения, встречающиеся в древнеанглийской рукописи, а также использованную писцом древнеанглийскую букву вюн (Ƿ, ƿ). Вюн происходит от руны ᚹ и обозначает фонему /w/, которая в современном английском алфавите передается буквой W, w;

В) подстрочный перевод на современный английский: версия, максимально точно следующая синтаксису и содержанию оригинала и акцентирующая сомнительные и проблемные места. Выделения полужирным шрифтом в нормализованной версии и подстрочнике добавлены переводчиком в помощь читателю — чтобы проще было находить названия растений, упомянутых в тексте. Многие проблемы, отмеченные в этом переводе, рассматриваются ниже, в дополнительных разделах. Ни в стилизованном переводе, ни в подстрочнике переводчик не ставил своей задачей в точности воспроизвести аллитерации и стихотворный размер оригинала. Эти особенности текста, наряду с другими темами, обсуждаются в комментарии, аналитических материалах и таблицах, прилагаемых к переводу.

Комментарий переводчика на русский язык

При переводе «Заговора девяти трав» на русский язык был использован аналогичный подход: стилизованная, «поэтическая» версия дополнена нормализованным текстом (в редакции Дж. Хопкинса) и подстрочным переводом, в котором сохранены все комментарии автора статьи (в квадратных скобках), а также добавлены примечания переводчика на русский язык и приблизительные транскрипции древнеанглийских ботанических названий (в фигурных скобках).

А. Стилизованный перевод

Помни, Полынь, о том, что некогда ты возвестила,
О том, что свершила ты когда-то при Регенмельде!

Уна — имя твое, старейшая из растений,
Сильная против трех и тридцати супротив,
Сильная против отравы и перелетной хвори,
Сильная против напасти, что рыщет по всей земле.

Ты же, Дорожный Хлеб, ты же, о матерь трав,
Открыта с востока ты, но в себе ты сильна-могуча!
Скрипят по тебе телеги, по тебе королевы едут,
Кричат над тобой невесты, храпят быки над тобою, —

Но ты претерпела все, ты против всех устояла,
Так же стой против яда и перелетной хвори
И против жестокой напасти, что рыщет по всей земле.

Стуне — имя траве сей, что вырастает на камне,
Она побеждает яды, она сокрушает боль.

Стиде ее называют, встает она против яда,
Она отвращает лихо, она изгоняет яд.

Это трава, что смело выходит на битву со змеем,
Сильна она против отравы и против летучей хвори,
Сильна она против напасти, что рыщет по всей земле.

Гони, Ненавистник Отравы,
Большие и малые яды,
Пока не излечишь от всех, что больше тебя и меньше.

Помни, Ромашка, о том, что некогда ты возвестила,
О том что свершила ты когда-то при Алорфорде,
Дабы уже никого хворь не лишила жизни,
Если ему приготовят в пищу тебя, Ромашка.

И вот, наконец, растенье, что носит имя Вергулу:
Его через кряжи волн принес тюлень из-за моря
На помощь всем остальным, что борются против отравы.

Эта девятка сильна против девятки ядов!

Червь на брюхе приполз, но никого не сгубил он,
Ибо премудрый Воден взял девять славных ветвей —
И от удара змей на девять частей распался!
Так одержала верх яблоня над отравой,
Так уж вовеки червь себе не сыщет приюта.

Филле и Фенхель, вы — трав пресильная пара!
Премудрый владыка их создал,
Святой в небесах сотворил их, покуда висел он,
На семь миров разослал их, семи возрастам человека,
Убогим равно и богатым — лекарство всем без изъятья.

Стоит она против боли, стоит она против яда,
Сильна она против трех и тридцати супротив,
Против руки врага, против великих козней,
Против злобы и чар, что от тварей живых и от духов. 

Воюйте же, девять трав, с девяткой бегущих славы:
Против девятки ядов, девятки хворей летучих,
Против красного яда, против текучего яда,
Против белого яда, против синего яда,
Против желтого яда, против зеленого яда,
Против черного яда, против багряного яда,
Против нарыва червя, против нарыва воды,
Против нарыва шипа, против нарыва репья,
Против нарыва льда, против нарыва яда!

Какой бы летучий яд ни нашел на людей с востока,
С севера или с юга,
С запада ль ни нагрянул!

Христос побеждал когда-то хвори всякого рода,
Но знаю один лишь я, где вода протекает
И стерегутся ее девять змей ядовитых.

Да прорастут все травы порослью новых всходов,
Да разойдутся моря и все соленые воды,
Как из тебя этот яд выдую и развею!

Состав: полынь, подорожник, открытый с востока, горький кресс, ненавистник отравы, ромашка, крапива, лесное яблоко-кислица, филле и фенхель. Старое мыло.

Приготовление и применение мази: истолки травы в порошок, смешай их с мылом и яблочной кашицей. Приготовь мазь на воде с золой. Возьми фенхель и добавь его в мазь, кипящую на огне. Облей рану яичной смесью и до того, как больной нанесет мазь, и после.

Пропой этот гальдор над каждым из девяти растений. Пропой гальдор трижды перед тем, как больной нанесет мазь на рану собственной рукой, и трижды пропой гальдор над яблоком. Пропой гальдор больному в рот, пропой гальдор больному в каждое ухо, а перед тем, как больной нанесет мазь, пропой гальдор над его раной.

2. Содержание заговора

Интерпретировать этот заговор можно по-разному, но, с компаративистской точки зрения, наиболее вероятной представляется следующая интерпретация: заговор предназначен для того, что излечить (или, в более точной формулировке, победить) некую рану, связанную с инфекционной болезнью (geflog), приходящей с воздуха (onflyge, букв. «налетчики») и по земле (в буквальном переводе — «мерзостное, что бродит по земле»). Врачеватель — певец гальдора — призывает на помощь воинство, состоящее из девяти могучих растений, или «трав» (worts). Он называет эти растения, одно за другим, и обращается к каждому как к опытному и закаленному воину.

Проведя эту «перекличку в войсках», врачеватель описывает врага (то «мерзостное», что упоминалось выше) как свирепого «червя», а точнее, вюрма (wyrm) — змеевидное существо, которое фигурирует и в других древнегерманских текстах и сопоставимо с современным образом дракона. Затем он призывает бога Водена, чтобы тот встал во главе войска из девяти трав. Во всем корпусе древнегерманской литературы Воден предстает как великий врачеватель и военный вождь. Верный своей натуре, он наносит удар первым и побеждает чудовище, пока то еще никому не причинило вреда. При помощи своих «ветвей славы» (вероятно, имеются в виду целебные рунические надписи; см. ниже) он разбивает «червя» на девять частей. Эти части становятся девятью «налетчиками»: каждая несет в себе яд особого цвета. Девять растений выступают против этих девяти частей и уничтожают их. 

После победы над «червем» и его частями растения дают новую поросль, и на этом гальдор (стихотворный раздел) завершается. За ним следует прозаический раздел с указаниями о том, как приготовить и применять целебную мазь.

Некоторые темы, затронутые в гальдоре, остаются неясными (например, роль тюленя), но в целом заговор, как отмечали и другие комментаторы, производит гипнотическое и даже трансогенное воздействие. По всей вероятности, это один из древнейших текстов древнеанглийского корпуса, приоткрывающий окно в тот исторический период, сведений о котором сохранилось прискорбно мало.

3. «Что значит имя?..»: особенности текста

Внимательный читатель наверняка уже отметил, что рукописный оригинал этого заговора не имеет названия. В наши дни его обычно называют «Заговором девяти трав» (англ. Nine Herbs Charm); первым это название, по-видимому, использовал Генри Бредли (ср. Bradley 1904). Однако оно не вполне точно, и с его рассмотрения удобно будет начать анализ многочисленных сложностей, которые таит в себе этот гальдор. 

* Девять. В этом заговоре, как и во многих других древнегерманских текстах, числу девять придается особое значение (девять растений, девять wuldortānas — «славных ветвей», девять частей «червя» и девять ядов разного цвета), так что в качестве элемента названия оно, пожалуй, не вызывает вопросов. Число три (ср. выражение «три и тридцать» и условные обозначения в виде трех точек, замененных в нормализованной версии астерисками) тоже играет в тексте важную роль, но все же не настолько важную, как девять — три, помноженное на три.

* Травы (herbs). Это неточный термин: в заговоре фигурируют и такие растения, которые нельзя причислить к травянистым. Например, как отмечали различные исследователи, в тексте неоднократно упоминаются плоды лесной яблони (в связи с чем Говард Морани отмечает, что употребление термина «травы» применительно к растениям, перечисленным в заговоре, «противоречит основам ботаники»; Maroney 1944, 160; ср. Payne 1904, 138 и Watkins 1995, 425).

Переводчики текста на современный английский нередко используют заимствованное из латыни слово herb для передачи древнеанглийского wyrt. Wyrt — это предок элемента wort, встречающегося в современных английских ботанических названиях, таких как St. John’s Wort (зверобой, букв. «растение святого Иоанна», растения рода Hypericum) and mugwort (полынь обыкновенная, Artemisia vulgaris). Древнеанглийское wyrt означает, по существу, то же самое, что и современное английское plant, «растение». Это последнее слово, происходящее от латинского planta, «саженец, рассада», в заговоре не встречается: в историю английского языка оно вошло еще в древнеанглийский период, но имело тогда другие значения — «саженец, молодое деревце, новая поросль». И лишь впоследствии его значение расширилось, и словом plant стали обозначать растения, а исконное wyrt вышло из употребления, не считая редких случаев, в которых по-прежнему употребляется его производное wort.

Имя существительное herb вошло в английский язык значительно позже (впервые оно зафиксировано в XIV веке, в среднеанглийский период) и в настоящее время имеет довольно узкое значение: тип растений с неодревесневающими побегами, — хотя в прошлом к числу herbs относили все растения, листья которых использовались в медицинских целях. Но и с учетом этого факта термин herb остается не вполне уместным применительно к группе растений, перечисленных в заговоре.

* Заговор (charm). Значение английского слова charm значительно шире, чем просто «заговор». В современной фольклористике это большая категория, охватывающая не только всевозможные устные и письменные тексты, но и предметы разного рода. Рассматриваемый текст, несомненно, относится к этой категории, но термин charm слишком широк для него. Вдобавок, в самом тексте содержатся несомненные указания на то, что он предназначен для пения; более того, этого песнопение особого рода — так называемый гальдор (galdor).

Гальдор — это род заклинаний, известный многим древнегерманским народам, обладающий своей спецификой, нюансами и историей и стоящий вне современных классификаций. Процесс развития этого жанра, как и многие связанные с ним подробности, остается неясным, но на основании данных сравнительной лингвистики можно предполагать, что само понятие «гальдор» в той или иной форме зародилось в глубокой древности (ср. др.-англ. galdor с др.-сканд. galdr и др.-верх.-нем. galtar; все эти слова восходят к протогерманскому *galđran. — Orel 2003, 124).

Читатели, знакомые с памятниками древнескандинавской письменности, наверняка вспомнят, что именно с этим типом заклинаний тесно ассоциируется бог Один — скандинавский эквивалент древнеанглийского Водена (см.: Simek 1996, 97—98).

По всем этим причинам некоторые исследователи отдают предпочтение древнеанглийскому варианту названия — Nigon Wyrta Galdor, «Гальдор девяти растений». Разумеется, оно требует пояснений, но позволяет избежать вышеописанных проблем. Предлагались и другие названия — например, «Песнь о свойствах трав» (A Lay of the Virtues of Worts; Payne 1904, 137), но мы в дальнейшем будем пользоваться аббревиатурой NWG (от Nigon Wyrta Galdor).

4. Фантомные слова и растения-призраки

В NWG упоминается по меньшей мере девять растений. Носители древнеанглийского языка, без сомнения, классифицировали растения по-своему, и эта классификация отличалась от современной, восходящей к таксономии Линнея. Так что привести четкие и однозначные определения для каждого из растений, перечисленных в NWG, нам не удастся: идентифицировать их можно лишь предположительно.

Еще одно серьезное препятствие, возникающее при попытках отождествить древнеанглийские ботанические названия с известными растениями, — скудость письменных памятников, дошедших до нас от древнеанглийского периода. Зачастую исследователям просто не хватает материалов для сравнения. Среди названий растений в NWG встречаются очевидные этимологические предшественники современных ботанических терминов, но некоторые наименования остаются неясными. В их числе — так называемые гапаксы (hapax legomena), т.е. слова, встречающиеся в данном контексте (в нашем случае — во всем корпусе древнеанглийской литературы) лишь однажды.

Кроме того, между перечнями растений в поэтической и прозаической частях гальдора наблюдаются некоторые расхождения:

В. Анализ

В тексте прямо утверждается, что на борьбу с врагом врачеватель призывает девять растений, однако в поэтической части перечислены только восемь из них — если только названия stune и stiðe не относятся к разным растениям. Порядок, в котором перечисляются растения в поэтической и прозаической частях во многом одинаков, но есть несколько исключений, отмеченных ниже. 

1. Mucgcwyrt:

Полынь обыкновенная (англ. mugwort; лат. Artemisia vulgaris). По-видимому, это же самое растение обозначается словом una, которое не встречается в других источниках и буквальное значение которого неизвестно. В строках, относящихся к этому растению, упомянут Регенмельд (Regenmeld) — судя по всему, некий топоним, не известный по другим источникам.

2. Wegbrade:

Букв. «дорожный хлеб»; подорожник (англ. waybread; plantain; лат. Plantago major). 

3. Lombescyrse:

Букв. «ягнячий кресс»; горький кресс, или сердечник шершавый (англ. Lamb’s cress, лат. Cardamine hirsuta). Это растение упоминается в прозаической части; очевидного эквивалента в поэтической части нет. 

4. Attorlaðe:

Букв. «ненавистник яда»; отождествить его с известными растениями не удается.

5. Mageðan & Mægðe:

Ромашка (англ. chamomile; род растений семейства Сложноцветные). В строках, относящихся к этому растению, упоминается Алорфорд (Alorford) — судя по всему, некий топоним, не известный по другим источникам.

6. Netelan и stune, stiðe:

* Netelan: крапива двудомная (англ. nettle; лат Urtica dioica).

* Stune, stiðe: эти слова не встречаются в других источниках, и значение их утрачено. С учетом места в общей последовательности и на основе сравнения со списком из прозаической части можно предположить, что оба названия относятся к крапиве или что одно из них обозначает горький кресс (Lombescyrse, №3).

7. Wudusuræppel и wergulu:

* Wudusuræppel: букв. «лесное кислое яблоко»; кислица, лесная яблоня (англ. crab-apple; лат. Malus sylvestris).

* Wergulu: это слово не встречается в других источниках. С учетом места в общей последовательности и на основе сравнения со списком из прозаической части можно предположить, что это другое название кислицы. 

8. Fille:

Это растение не поддается точной идентификации, но, возможно, имеется в виду кервель ажурный (англ. chervil; др.-англ. cerfille; лат. Anthriscus cerefolium). Во всем корпусе древнеанглийских текстов слово fille встречается лишь дважды. 

9. Finul:

Фенхель обыкновенный (англ. fennel; лат. Foeniculum vulgare).

5. Структура и форма

М.Л. Кэмерон отмечает, что текст NWG «сильно испорчен, содержит много пропусков и перестановок… из-за искажений в рукописи любой перевод этого заговора неизбежно будет носить условный, предположительный характер». Впрочем, добавляет Кэмерон, «общий смысл текста ясен… всякому, кто усомнится в психологической эффективности [этого заговора], стоит попробовать пропеть его вслух; [он оказывает] чудесное заклинательное воздействие» (Cameron 1993, 144).

Не все важнейшие составляющие NWG поддаются переводу. Один из ключевых элементов, который невозможно сохранить в неизменности при передаче на другие языки, — аллитерационный стих. (В древнегерманской поэзии этот прием широко распространен, и сам NWG — лишь один из десятка с лишним аллитерационных заклинательных текстов, дошедших до наших дней, — так называемых англосаксонских/древнеанглийских метрических заговоров. В этих текстах упоминаются различные мифические существа, известные и в фольклоре других германских народов, в том числе карлики, др.-англ. dweorg и эльфы, др.-англ. ælf.)

Чтобы составить представление о том, какую важную роль играет аллитерационный стих в NWG, обратите внимание на строфу, в которой перечисляются яды разного цвета. Читателю наверняка уже бросилось в глаза, что одно из прилагательных, обозначающих цвет (а именно, синий), употреблено дважды — wedenan. Это не ошибка, а преднамеренный повтор, обеспечивающий аллитерацию с двумя другими названиями цветов: hwītan/wēdenan и wonnan/wēdenan. Поэт искусно сохраняет аллитерационный строй и, в то же время, соблюдает числовую символику: общее число различных ядов, перечисленных в строфе, остается равным девяти (не возрастая до десяти, как можно было бы ожидать с учетом структуры этой строфы, где на каждую строку приходится по два яда).

6. Ведические параллели: германские «заговоры от червя», Древняя Индия и индоевропейцы

«Гальдор девяти растений» — не единственный древнеанглийский заговор, в котором упоминаются болезнетворные черви-вюрмы. Подобные заговоры известны и у других древнегерманских народов, как на континенте, так и в Скандинавии; это лишь один из примеров жанра так называемых «заговоров от червя». Но явные параллели ему находятся не только в европейской культуре, но и в гораздо более далеком с географической точки зрения источнике, а именно, в индийских Ведах.

Веды — обширный свод религиозных текстов, складывавшийся приблизительно с середины II тысячелетия до н.э., — отражают многие верования, на основе которых сформировался современный индуизм. Как давно уже продемонстрировали филологи, в ведических текстах нередко упоминаются божества, имена которых происходят от тех же корней, что и некоторые древнегерманские теонимы; корни эти относятся к протоиндоевропейскому языку — общему лингвистическому предку многих языков современной Европы. Исследователи издавна отмечали близкие аналогии между различными лингвистическими и культурными наследниками протоиндоевропейцев, говорившими на древних индоевропейских языках.

Подобно тому, как древнеанглийский заклинатель обращается за помощью к Одину, в ведических текстах для победы над болезнетворными «червями» иногда призывается на помощь Индра. Современные научные представления о таких параллелях кратко излагает исследователь Кеннет Зиск из Копенгагенского университета:

Черви считались серьезной причиной болезней не только среди народов Древней Индии. В германской традиции черви и «гады» тоже рассматривались как угроза для здоровья людей и животных. [Немецкий филолог] А. Кун исследовал заговоры, относящиеся к обеим этим традициям и подметил интересные черты сходства между ними: 1) в обеих традициях червь отождествлялся с болезнью; 2) в обеих традициях черви представлялись разноцветными; 3) в обеих […] зафиксировано представление о зубном черве (Zysk 2018 [1992], 68).

Кун пришел к выводу, что эти черты сходства не могут объясняться простым совпадением. И действительно, нельзя исключать, что вера в болезнетворных червей восходит к протоиндоевропейскому периоду, хотя диффузия верований, тем более на промежутке в нескольких тысячелетий, — явление достаточно сложное. К сожалению, примеры «заговоров от червя», которые могли бы дать более полную картину этих представлений и окончательно подтвердить их протоиндоевропейское происхождение, не встречаются на других материалах, кроме ведического и древнегерманского. Схожим образом дело обстоит и с так называемыми «заговорами крови», которые тоже были известны древнегерманским народам и которым находятся яркие параллели в ведических текстах (ср. Второе Мерзебургское заклинание).

7. Повешенные божества: мотив виселицы, страдания и синкретизм 

NWG привлекает к себе много внимания как один из двух дошедших до нас древнеанглийских текстов (не считая родословных), в которых упоминается бог Воден. Его появление в родословных может быть следствием эвгемеризма (рационального переосмысления богов как людей), но такие традиционные нарративы, как древнескандинавская «Сага о Вёльсунгах» свидетельствуют, что, по крайней мере, у скандинавских германцев многие герои и вожди действительно считались потомками этого бога. Так или иначе, несмотря на скудость письменных данных, остается очевидным, что англосаксам этот бог был известен с глубокой древности: на это указывают и сохранившиеся тексты, и название среды в английском языке (Wednesday, т.е. Wōden’s day, «день Водена») , и другие свидетельства.

Др.-англ. Wōden и др.-сканд. Óðinn восходят к общему протогерманскому божеству по имени *wōđanaz; в исследовательской литературе совокупность этих вариаций обычно фигурирует под именем «Один». Как известно всем, кто знаком со скандинавскими мифами, Один тесно ассоциируется с повешением, смертью и виселицами (ср. имена Одина Hangaguð, «повешенный бог», Hangatýr, «повешенный бог» и Hangi, «висящий»; см. Simek 2007 [1993], 129—130, а также 58—59 — о повешении как способе казни). Эти ассоциации распространяются и на эпизод повешения самого Одина на древе. Пронзенный собственным копьем, повешенный бог страдал девять дней и девять ночей, чтобы добыть рунический алфавит (дар письменности), который он впоследствии передал людям. (Древо, на котором висел Один, обычно отождествляется с Иггдрасилем, но стоит отметить, что деревья вообще играли важнейшую роль в религии древних германцев, — примерами тому и священные рощи, и отдельные священные деревья, и многочисленные связи и сравнения человека с деревом, типичные для древнегерманского мировосприятия. С анимистической точки зрения, логично предположить, что руны — буквы, предназначенные для вырезывания на дереве, — Один получил от самого древа.) 

Мотив повешенного, скованного или связанного божества — довольно древний. Он известен у многих народов и в самых разнообразных контекстах. Страдания божества могут быть следствием или предпосылкой какого-либо дара, который этот бог вручил человечеству. Пример тому — история греческого божества Прометея, изложенная в трагедии Эсхила «Прометей прикованный» (рубеж VI—V вв. до н.э.): страдающий титан прикован на вершине скалы и предан во власть бушующих стихий. Эту ужасную участь он навлек на себя тем, что спас человеческий род и преподнес людям множество даров, включая письменность и огонь, скрытый в полой тростинке. Помогая человечеству, Прометей уберег его от полного истребления (как повествует Гесиод в поэме «Труды и дни», Зевс периодически уничтожал людей, обеспечивая смену «веков» — последовательное движение от «золотого века» к «железному»).

Вдобавок, Прометей страдает от раны: согласно Гесиоду, печень титана ежедневно пожирает орел, после чего она вновь отрастает. В трагедии Эсхила хор океанид, морских нимф, выражает жалость и сочувствие к титану. (Следует отметить, что первоначально «Прометей прикованный» был лишь первой частью тетралогии, остальные пьесы из которой ныне утрачены.) В мифах о Прометее присутствует ряд мотивов, во многом схожих с теми, которые прослеживаются в сюжете о повешении Одина. В обоих случаях божество подвергается мучительной казни, что становится либо следствием, либо необходимым условием некоего важного дара, который это божество вручает людям и тем самым помогает им выжить. Пейзаж древнегреческого мифа коррелирует с выжженными солнцем островами Средиземного моря, но в культуре, сосредоточенной на теме деревьев, более подходящим местом для страданий повешенного божества оказывается древо.

Современный читатель без труда распознает этот комплексный мотив «повешения» и в мифе о смерти Христа, повешенного на кресте (виселице особой формы, которую древние римляне использовали как орудие смертной казни) во имя спасения человечества от гнева Яхве. В NWG прямо упоминается «повешенный господь», обитающий в небе; здесь может подразумеваться как Один, так и Христос. Не исключено, что автор намеренно выбрал формулировку, допускающую двоякое толкование. Аналогичные примеры синкретизма встречаются и в других древнегерманских текстах: автор или составитель воспринимает обоих богов как небесных врачевателей, а потому призывает на помощь и того, и другого. Схожая ситуация обнаруживается в древнеанглийской поэме «Видение креста», тоже содержащей анимистические элементы и настолько загадочной, что некоторые ученые предлагают ее дохристианскую реконструкцию (ср. Cusack 2011, 129—130). Древнеанглийское слово rood, которым здесь обозначается орудие казни Христа, буквально переводится как «древо». В связи с этим нельзя исключать, что существовала и более ранняя версия NWG, в которой христианские персонажи не упоминаются вовсе (эту возможность, в частности, упоминает Роберт Кей Гордон; см.: Gordon 1957 [1922], 92—93).

Один выступает как врачеватель и в других древнегерманских текстах. В скандинавской «Саге об Инглингах» он оживляет и бальзамирует отрубленную голову Мимира, а в древневерхненемецком тексте, известном как Второе Мерзебургское заклинание, с помощью других божеств исцеляет коня, повредившего ногу по дороге в лес (возможно, к месту божественных собраний под древом Иггдрасиль). По-видимому, представление об Одине как врачевателе было общепринятым среди древних германцев.

Упоминание о «славных ветвях» (wuldortānas) Одина открывает еще одно направление для интерпретации. Во-первых, что представляют собой эти ветви? В скандинавских источниках, как было сказано выше, Один обретает руны, претерпев повешение на древе. Рунический алфавит был известен уже носителям протогерманского языка (которые, предположительно, его и создали), а буквы этого алфавита изначально были приспособлены для вырезывания на дереве. В этнографическом трактате римского сенатора Тацита «О происхождении германцев и местоположении Германии (I век н.э.) упоминаются деревянные плашки, использовавшиеся у древних германцев для гадания. Многие исследовали интерпретировали wuldortānas как рунические надписи, сопоставимые с теми, в которых к божествам обращались с просьбой об исцелении от болезни. (О «славных ветвях» как деревянных плашках с руническими надписями см.: Storms 1948, 195¹«[Воден] берет девять “славных ветвей”, под которыми подразумеваются девять рун, — то есть девять ветвей, на каждой из которых обозначена руной первая буква названия одного из растений, символизирующая заключенную в нем силу…» и MacLeod & Mees, 2006, 32 и 127.) Один из примеров таких целительных надписей — рунический Кентерберийский заговор (DR 419), содержащий обращение к Тору с просьбой победить недуг:

…скандинавский рунический заговор от яда в крови, содержащийся в рукописи из Кентербери, в котором сущность, вызывающая болезнь и описанная как «нанесший рану», […] названа по имени, содержит также прямое обращение к языческому богу Тору. Кентерберийский заговор был найден на полях древнеанглийской рукописи, завершенной в 1073 году, и выглядит так:

Gyril sārðvara, far þū nū! Fundinn es-tū. Þōrr vīgi þik,
þursa drōttinn! Gyril sārðvara. Viðr æðravari.

Гюрил, нанесший рану, ступай прочь! Ты обнаружен. Да благословит тебя Тор, повелитель турсов! Гюрил, нанесший рану. Против гноя в кровеносных сосудах.

Этот заговор, направленный против конкретного заболевания («гноя в кровеносных сосудах») следует описанному выше образцу: обнаружение («ты обнаружен») и изгнание («ступай прочь!») поименованной сущности, вызывающей болезнь (имя Gyril, вероятно, связано с gor, «запекшаяся кровь; гной». Тора не почитали как бога-врачевателя, но он был прославленным врагом великанов и защитником человечества… (MacLeod & Mees 2006, 120)

В NWG роль Водена как предводителя войска целебных растений согласуется с воинственным характером этого божества, неоднократно отмеченным в древнескандинавских текстах и отраженным в таких именах, как Херьян (Herjan, «воин»), Херьяфёдр (Herjafǫðr, «отец войска»), Херас и Хертюр (Heráss, Hertýr, «бог войска»); см.:  Simek 2007, 142—143, 145, и в гипотетических более древних вариантах, таких как протогерманское имя Харигаст (Harigast, «дух войска, свирепый дух-спутник»; Simek 2007, 132). В NWG Воден выступает одновременно и как врачеватель, и как военачальник. Любопытно, что в древнескандинавской «Саге о Вёльсунгах» Один тоже ассоциируется с яблоком: вместе с богиней Фригг он посылает этот плод королевской чете как лекарство от бесплодия.

Еще одна примечательная деталь заговора — упоминание о семи мирах (seofun worulde). Современное английское слово world, означает «мир, земной шар, мироздание» и т.п., но древнеанглийское слово worulde, от которого оно происходит, состоит из двух корней и буквально переводится как «возраст человека». Этот термин и обозначаемое им понятие существовали не только в древнеанглийской традиции, но и в других германских культурах (ср. также совр. нем. Welt). Все его вариации восходят к протогерманскому *wira-alđiz (реконструкция по Orel 2003, 462), не имеющему аналогов за пределами германских языков.  

Возникает соблазн соотнести это понятие, например, с «веками» (эпохами) мифологической истории человечества, изложенной в «Трудах и днях» Гесиода. Неожиданное и единственное в своем роде появление числа семь вместо девяти или иных производных от числа три тоже вызывает вопросы. Не исключено, что подразумеваются не «возрасты» и не эпохи, а некие состояния бытия, схожие с «девятью мирами» (Níu Heimar) из древнескандинавских текстов. Учитывая, что все остальные числа, упомянутые в тексте, кратны трем, резонно будет предположить, что существовала более ранняя версия этого заговора, в которой речь шла именно о девяти мирах.

И, наконец, тщательному осмыслению подлежат тема растений как таковых и их восприятие с анимистической точки зрения, типичной для древних германцев. Основное положение анимизма заключается в том, что все вещи в некотором смысле живые, включая и те, которые мы сегодня причисляем к «неодушевленным предметам», — такие как камень или вода. Разумеется, люди — лишь один из множества видов живых существ на нашей планете, и, по современным представлениям, растения тоже наделены жизнью. Но древние германцы, по-видимому, воспринимали растения иначе, чем мы: они считали, что люди произошли от деревьев, а средоточием их верований и культовых практик были священные деревья и рощи. Рассказывая о том, что пережили и претерпели различные растения, с кем им доводилось сражаться и так далее, автор NWG говорит о них так, как мы бы сегодня говорили о людях или животных. И перед нами открывается мир, совершенно непохожий на наш: растительная жизнь в этом мире видится чем-то большим, нежели потенциальная пища, ресурс или просто органическая материя.

Литература

Bradley, Henry, “The Song of the Nine Magic Herbs (Neunkräutersegen)”. // Archiv für das Studium der neueren Literaturen 113 (1904), 144—145.

Cameron, M. L. Anglo-Saxon Medicine. Cambridge University Press, 1993.

Cusack, Carole M. The Sacred Tree: Ancient and Medieval Manifestations. Cambridge Scholars Publishing, 2011.

Gordon, R. K. Anglo-Saxon Poetry. J. M. Dent & Sons, LTD, 1957 [1922].

Lefkowitz, Mary & James Romm. The Greek Plays. Modern Library, 2017.

Lindow, John. Norse Mythology: A Guide to the Gods, Heroes, Rituals, and Beliefs. Oxford University Press, 2001.

MacLeod, Mindy & Bernard Mees. Runic Amulets and Magic Objects. Boydell & Brewer, 2006.

Meroney, Horward, “The Nine Herbs”. // Modern Language Notes. Vol. 59, No. 3 (Mar., 1944), 157—160.

Orel, Vladimir. Handbook of Germanic Etymology. Brill, 2003.

Payne, Joseph Frank. English medicine in the Anglo-Saxon times. Clarendon Press, 1905.

Simek, Rudolf. Dictionary of Northern Mythology. Boydell & Brewer Ltd., 2007 [1993].

Storms, Godfred. Anglo-Saxon Magic. Springer-Science + Business Media, B. V., 1948.

Watkins, Calvert. How to Kill a Dragon: Aspects of Indo-European Poetics. University of Oxford Press, 1995.

Zysk, Kenneth. Religious Medicine: The History and Evidence of Indian Medicine. Taylor & Francis, 2018 [1992].

Joseph Hopkins (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.

• 1
  «[Воден] берет девять “славных ветвей”, под которыми подразумеваются девять рун, — то есть девять ветвей, на каждой из которых обозначена руной первая буква названия одного из растений, символизирующая заключенную в нем силу…»