Один и Фрейя: что между ними общего?

Один и Фрейя: что между ними общего?
Автор: Шина Макграт (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Сумрачный бог и золотая богиня: что между ними общего?

Один и Фрейя — «звезды» скандинавского пантеона. Самый знаменитый бог воинственных асов и единственная богиня ванов — они удивительным образом схожи между собой. Оба они чародеи, оба собирают павших и оба проявляют немалый интерес к смертным.

Поначалу асы и ваны воевали друг с другом, но никто не мог добиться перевеса. Наконец, они заключили мир и обменялись заложниками. Фрейя не только поселилась в Асгарде, но и стала любовницей Одина — судя по всему, добровольно и по собственному выбору. Нетрудно представить себе, какими глазами они глядели друг на друга во время переговоров о мире — когда поняли, как много между ними общего.

Итак, что же объединяет Фрейю и Одина?

Один и Фрейя оба собирают воинства мертвых

Фрейе достается часть воинов, павших на поле битвы («Речи Гримнира», 14)¹. Нигде не сообщается, зачем павшие воины нужны Фрейе, но об Одине известно, что он собирает воинство, которое будет сражаться на стороне асов в день Рагнарёка — последней битвы между богами и великанами. Чертог Фрейи носит название «Фолькванг», что можно перевести как «Равнина людей» или «Поле битвы», поэтому не исключено, что она собирает такое же воинство для ванов. Одно из имен Одина — Вальтюр, «бог павших»; одно из имен Фрейи — Вальфрейя, «госпожа павших». (Любопытно, что Саксон Грамматик, писавший на латыни, однажды упоминает Одина под именем Плутона, римского бога мертвых².)

Оба они владеют магией

Согласно «Саге об Инглингах», именно Фрейя научила Одина сейду — разновидности колдовства, в которой были искусны ваны³. В той же саге рассказывается, что Один и сам был сведущ во многих областях магии: он умел менять обличья, впадать в боевую ярость, путешествовать в духе и вызывать мертвых, а также, разумеется, владел рунами⁴. Фрейя же владела такой формой магии, которая была недоступна даже Одину: она могла воскрешать мертвых⁵.

Оба обращаются к вёльвам/великаншам в поисках мудрости

В эддических песнях «Прорицание вёльвы» и «Сны Бальдра» Один приходит за советом к духу умершей вёльвы. В «Прорицании вёльвы» Один не произносит ни слова, хотя пророчица время от времени спрашивает: «…довольно ли вам этого?» «Сны Бальдра» включают в себя диалог, на протяжении которого Один задает вёльве различные вопросы. В эддической «Песни о Хюндле» диалог чередуется с монологом: Фрейя задает вопросы великанше Хюндле, и та ей отвечает, но отвлекается на изложение родословной богов и великанов⁶. Великанши, с которыми Один и Фрейя беседуют в «Снах Бальдра» и «Песни о Хюндле» соответственно, оскорбляют своих собеседников, но во втором случае последнее слово остается за Фрейей. (Один, вероятно, просто упал духом, когда услышал, что дурные сны Бальдра — это только начало множества бед.)

Оба покровительствуют героям

Один выступает как покровитель множества героев, а Фрейя особо благоволит по меньшей мере одному смертному. В «Песни о Хюндле» Фрейя обращается за помощью к великанше, чтобы помочь своему смертному почитателю (и, возможно, возлюбленному) Оттару, которому для вступления в права наследства необходимо узнать свою родословную. (В начале песни перечисляются многие герои, которым помогал Один, — и, возможно, этим перечислением обосновываются или оправдываются действия Фрейи.) Кроме того, Один покровительствует правителям, многие из которых считали его своим божественным предком. (В «Прологе» к «Младшей Эдде» утверждается, что он пришел из Азии и породил сыновей, которые стали основателями королевских династий.)

Оба разжигают войны

И Один, и Фрейя возбуждают вражду между смертными, хотя об Одине подобных историй сохранилось больше, чем о Фрейе. В «Пряди о Сёрли» и в «Драпе о Рагнаре» повествуется о том, как два войска сходятся друг с другом в вечной битве: павшие войны воскресают снова и продолжают бой. (В «Пряди о Сёрли» зачинщицей сражения выступает Фрейя⁷, а в «Драпе о Рагнаре» — Хильд, но последнюю большинство исследователей считают одной из ипостасей самой Фрейи). В нескольких сагах (например, в «Саге о Хрольве Жердинке») Один вмешивается в действие напрямую. Иногда его обвиняют в том, что он нарочно губит героев, чтобы пополнить свое воинство в Асгарде. В частности, в сюжете о Старкаде он коварно умерщвляет конунга Викара, в последний момент превращая ритуальную казнь в настоящую⁸.

Оба — странники

Несколько песней «Старшей Эдды» начинаются с того, что Один отправляется в дальний путь, задумав состязаться в мудрости с кем-то из великанов, испытать гостеприимство какого-нибудь конунга или просто повидать мир. (В двух подобных сюжетах, где наряду с Одином фигурируют Хёнир и Локи, цель путешествия не упоминается вовсе. Боги просто идут куда глаза глядят и, в одном случае, встречают великана Тьяцци, а в другом — случайно убивают Отра.) Похоже, Один просто не любит подолгу засиживаться на месте. Что касается Фрейи, то ее странствия имеют более определенную цель. Согласно «Младшей Эдде», Фрейя обошла весь мир, разыскивая своего мужа, Ода, и проливая по пути янтарные слезы.

У обоих много имен

Один в этом отношении — абсолютный лидер: у него более двухсот имен или прозвищ (хейти). Однако и у Фрейи есть другие имена; в Википедии их приводится девять, и все извлечены из «Младшей Эдды»⁹. Снорри упоминает, что многие свои прозвания Фрейя получила в странствиях, когда разыскивала мужа по всему свету.

У обоих много возлюбленных

Применительно к Фрейе — северной Афродите — этот факт, можно сказать, общеизвестен, но на самом деле Один ничуть не уступает ей. Похоже, к своему прозванию «Всеотец» он относится очень серьезно: у него и впрямь великое множество сыновей, среди которых — предки многих королевских и аристократических династий. Оба божества не стесняются использовать свои чары, чтобы соблазнить кого-то ради желанных сокровищ. Именно таким способом Один вынудил Гуннлёд отдать ему мед поэзии, а Фрейя получила от четырех карликов ожерелье Брисингамен.

Оба умеют менять обличья

Известно, что Один мог превращаться в орла: именно в этом облике он спасся от великана Суттунга, похитив мед поэзии. У Фрейи есть волшебный соколиный плащ, который она иногда одалживает Локи. Из этого можно сделать вывод, что и сама Фрейя могла принимать обличье сокола, хотя прямо об этом нигде не упоминается.

Некоторые добавили бы к этому перечню «воинственность» — памятуя о том, что чертог Фрейи называется Фолькванг, и о таких ее прозвищах, как Трёнг (Трунгва) и Вальфрейя, «госпожа павших». Однако ни в одном из дошедших до нас источников она не изображается непосредственно участвующей в битве, и несмотря на то, что современные язычники нередко называют ее предводительницей валькирий, эта точка зрения не имеет под собой оснований. Один же — несомненно бог-воитель, по преданию, обучивший скандинавов некоторым приемам ведения войны, и само его имя происходит от корня со значением «ярость».

Sheena McGrath (c), «Один и Фрейя»
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.

1
Фолькванг — девятый,
там Фрейя решает,
где сядут герои;
поровну воинов,
в битвах погибших,
с Одином делит (пер. А. Корсуна).
2
«…мертвые тела отнюдь не черни и не простолюдинов принимает Плутон, но прах могучих мужей встречает он» (Саксон Грамматик, «Деяния данов», II.7.21, пер. А. Досаева).
3
«Фрейя была дочерью Ньёрда. Она была жрица. Она первая научила Асов колдовать, как было принято у Ванов» («Сага об Инглингах», IV, пер. М. Стеблин-Каменского).
4
«Один был самым прославленных из всех [асов], и от него люди научились всем искусствам, ибо он владел всеми, хотя и не всем учил. <…> Когда он сидел со своими друзьями, он был так прекрасен и великолепен с виду, что у всех веселился дух. Но в бою он казался своим недругам ужасным. И все потому, что он владел искусством менять свое обличие как хотел. Он также владел искусством говорить так красиво и гладко, что всем, кто его слушал, его слова казались правдой. В его речи все было так же складно, как в том, что теперь называется поэзией. Он и его жрецы зовутся мастерами песней, потому что от них пошло это искусство в Северных Странах. Один мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинки, и его воины бросались в бой без кольчуги, ярились, как бешеные собаки или волки, кусали свои щиты, и были сильными, как медведи или быки. Они убивали людей, и ни огонь, ни железо не причиняли им вреда. Такие воины назывались берсерками.

Один мог менять свое обличье. Тогда его тело лежало, как будто он спал или умер, а в это время он был птицей или зверем, рыбой или змеей и в одно мгновение переносился в далекие страны по своим делам или по делам других людей. Он мог также словом потушить огонь или утишить море, или повернуть ветер в любую сторону, если хотел, и у него был корабль — он назывался Скидбладнир, — на котором он переплывал через большие моря и который можно было свернуть, как платок. Один брал с собой голову Мимира, и она рассказывала ему многие вести из других миров, а иногда он вызывал мертвецов из земли или сидел под повешенными. Поэтому его называли владыкой мертвецов, или владыкой повешенных. У него было два ворона, которых он научил говорить. Они летали над всеми странами и о многом рассказывали ему. Поэтому он был очень мудр. Всем этим искусствам он учил рунами и песнями, которые называются заклинаниями.
Поэтому Асов называют мастерами заклинаний.

Один владел и тем искусством, которое всего могущественнее. Оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбы людей и еще не случившееся, а также причинять людям болезнь, несчастье или смерть, а также отнимать у людей ум и силу и передавать их другим. Мужам казалось зазорным заниматься этим колдовством, так что ему обучались жрицы. Одину было известно о всех кладах, спрятанных в земле, и он знал заклинания, от которых открывались земля, скалы, камни и курганы, и он словом отнимал силу у тех, кто в них жил, входил и брал, что хотел» («Сага об Инглингах», VI—VII, пер. М. Стеблин-Каменского).
5
Источник этого представления — рассказ о битве Хьяднингов в «Пряди о Сёрли»: Один, завладевший ожерельем Фрейи, соглашается вернуть его лишь на том условии, «если ты заклинаниями и волшбой не сделаешь так, что два конунга, каждому из которых служит двадцать конунгов, поссорятся и начнут биться; и они будут вставать и сражаться, как только они будут убиты; так будет продолжаться, пока не появится некий христианин, такой храбрый и сопровождаемый великой удачей своего господина, что он посмеет вступить в это сражение и убьет этих мужей. Тогда это кровопролитие закончится, и все хёвдинги, как положено, освободятся, наконец, от проклятия и воздействия твоего вредного волшебства» («Прядь о Сёрли», 2, пер. Т. Ермолаева).

В «Младшей Эдде» чудо воскрешения воинов приписывается Хильд, дочери конунга Хёгни, за которую сражаются друг с другом Хёгни и Хедин: «И завязался между ними бой — его называют битвой Хьяднингов, — и сражались они целый день, а вечером пошли к своим кораблям. Ночью пришла Хильд на поле битвы и колдовством пробудила всех убитых. На другой день конунги возвратились на поле битвы и вступили в бой, и были с ними все те, кто полегли накануне. И так изо дня в день длилась та битва: и убитые, и оставшееся на поле битвы оружие и щиты — все превращалось в камни. Но наутро мертвецы восставали и сражались, и все оружие снова шло в дело. В стихах говорится, что так и застанет Хьяднингов конец света» («Язык поэзии, 62, пер. О. Смирницкой).
Этот же сюжет изложен в «Драпе о Рагнаре»; подробнее см. ниже в тексте.
6
Эта часть называется «Кратким прорицанием вёльвы» и, вероятно, представляет собой позднейшую вставку. — Примеч. автора.
7
По требованию Одина.
8
«Сага о Гаутреке», 7.
9
Гефн, Хёрн, Мардёлль, Скьяльв, Сюр, Трёнг, Трунгва, Вальфрейя, Ванадис.