"Поездка Скирнира": комментарии

Автор: Урсула Дронке (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Источник: The Poetic Edda. Volume II: Mythological Poems.
Ed. & tr., intro. & comm. by Ursula Dronke. Oxford: Clarendon Press, 1997

[Прозаический пролог:

Freyr, sonr Njarðar, hafði einn dag setzt í Hliðskjálf, ok sá um heima alla. Hann sá í Jötunheima ok sá þar mey fagra, þá er hon gekk frá skála föður síns til skemmu. Þar af fekk hann hugsóttir miklar.

Skírnir hét skósveinn Freys. Njörðr bað hann kveðja Frey máls. Þá mælti Skaði…

Фрейр, сын Ньёрда, сидел однажды на престоле Хлидскьяльв и обозревал все миры. Он взглянул на Ётунхейм и увидел красивую девушку. Она в это время шла из дома своего отца в кладовую. Увидев эту девушку, Фрейр очень опечалился.

Скирниром звали слугу Фрейра. Ньёрд попросил его поговорить с Фрейром. Тогда Скади сказала…^[1]]

Строка 1. Хлидскьяльв (Hliðskjálf) в эддических песнях не упоминается, а в поэзии скальдов упоминается лишь однажды (в недатированном фрагменте, приведенном в «Языке поэзии», 9). Но само понятие Hliðskjálf («Врата — [Высокий] Уступ»), несомненно, относится к глубокой древности и соединяет в себе символику врат как прохода в иной мир и высокой скалы или помоста, как места, с которого открывается обширный обзор. Ср. выражение liðskjalfar djúpar (букв. «глубокие уступы ворот») в «Гренландской песни об Атли» (14/2); о связи этого понятия с шаманскими практиками см.: Kiil, V., “Hliðskjálf og seiðhjallr”. // Arkiv för nordisk filologi, 75 (1960), pp. 84—112; Tolley, C., “A Comparative Study  of some Germanic and Finnic Myths”. D.Phil. thesis. Oxford, 1993.

Строка 4. Скирнир (Skírnir, «Ясно-сияющий) — это луч света и тепла, посылаемый на землю солнечным богом. Он заимствует сияние у своего господина, «светлого Фрейра» (skírom Frey, «Речи Гримнира», 43/5). Полагают, что Скирингссал близ Осло-фьорда был древним культовым центром Фрейра (J. de Vries, Altgermanische Religionsgeschichte, 2^nd ed. 2 vols. Berlin, 1956—1957, §328).

Строки 4—5. Ньёрд и Скади называются родителями Фрейра только в этом источнике (в стихотворном тексте «Поездки Скирнира» Скади не упоминается, а Ньёрд упомянут в строфах 39 и 41). Комический сюжет о браке и разводе Ньёрда и Скади хорошо известен («Видение Гюльви», 23; «Язык поэзии», 3). Но относительно детей Скади в других источниках сообщается только то, что у нее были сыновья от Одина («Перечень Халейгов», 3—4). Рассматривая эту непростую проблему, Дэвидсон (Davidson, D. L., “Earl Hakon and his Poets”. D.Phil. thesis. Oxford, 1983, pp. 56—62) ясно показывает, что Эйвинд Погубитель Скальдов — автор «Перечня Халейгов» — объявляет сыном Скади и Одина именно Фрейра: в «Перечне Халейгов» (3) этот сын описан как skattfœrir, «приносящий подати», а согласно «Саге об Инглингах» (10), подати (skattr) со всей Швеции три года ссыпали в окна могильного кургана (haugr), в котором был похоронен Фрейр. Используя этот мотив, Эйвинд возводит родословную Хакона одновременно и к Одину, и к Ингви-Фрейру. Снорри сохраняет обе версии происхождения Фрейра: и от Одина («Видение Гюльви», 9, 20), и от Ньёрда («Видение Гюльви», 24, «Сага об Инглингах», 10). В «Поездке Скирнира» Фрейр представлен сыном Ньёрда, живущим по традиционному семейному укладу: представление об отцовстве Ньёрда, по-видимому, укоренилось слишком глубоко, чтобы его могли всерьез поколебать нововведения Эйвинда, а Ньёрд и Скади, несмотря на все их взаимные претензии («Видение Гюльви», 23), так и остались в памяти народа женатой парой. В прозаическом прологе Скирнира отправляет к Фрейру Ньёрд, а в первой стихотворной строфе то же самое делает Скади; эта несообразность, вероятно, объясняется тем, что пролог был сочинен для другой версии песни, в которой первые строфы были вложена в уста других персонажей. Возможно, в более раннем устном варианте стихотворный текст произносил Ньёрд или оба родителя.

[Þá mælti Skaði:
1. «Rístu nú, Skírnir,
ok gakk skjótt at beiða
okkarn mála mög
ok þess at fregna,
hveim inn fróði sé
ofreiði afi.»

Тогда Скади сказала:
1. «Скирнир, вставай,
ты должен сейчас
у нашего сына
все разузнать —
чем так разгневан
муж многомудрый».]

1/2. Аллитерация отсутствует; простого способа восстановить ее, по-видимому, не существует.

1/5. fróði: Версия о том, что в этом слове заключено двойное значение — а) fróðr, «мудрый» и б) fróðr, «плодовитый», — представляется мне правдоподобной, несмотря на то, что данных в ее поддержку не так уж много. Значение б), на мой взгляд, отражено в имени Фроди (Fróði), «двойника» Фрейра, — конунга, при котором царили благоденствие и мир («Сага об Инглингах», 10—11; J. de Vries, Altgermanische Religionsgeschichte, 2^nd ed. 2 vols. Berlin, 1956—1957, §§ 460—462), — и в каламбуре, основанном на слове fróðr в «Речах Высокого», 141: «Þá nam ek frævask / ok fróðr vera / ok vaxa ok vel hafask…» («Стал созревать я / и знанья множить, / расти, процветая…»). Если бы в последнем примере весь смысл слова fróðr сводился к значению «мудрый», то потерялась бы самая соль шутки. В действительности Один подразумевает, что мудрость — это присущая ему особая форма плодовитости: не случайно он упоминает дальше о бесчисленных порождениях своих слов и дел («orð mér af orði / orðs leitaði…» — «слово от слова / слово рождало…»). С другой стороны, конунгу Фроди не могли дать такое имя за мудрость: ведь чудесной мельницы Гротти он лишился исключительно по глупости (см. «Песнь о Гротти»). Корень fróð— («плодовитый») содержится также в шведских словах frodas («пышно разрастаться») и frodigent («изобилие»), которые употребляются и во многих переносных значениях.

1/6. ofreiði («гнев»): обычно интерпретируется как слабая форма прилагательного (LP^[2]; DH^[3] приводят много примеров к строке 18/4 «Прорицания вёльвы»). Сильная форма, ofreiðr («чрезвычайный гнев; ярость»), выглядела бы неуместно после enn fróði («мудрый/плодовитый») и перед afi (см. ниже).

afi: в бытовом словоупотреблении afi означало бы «дед». Однако в юридических выражениях, относящихся к праву наследования, оно обозначает преемственность по мужской линии: Þat hefir fylgt afi eptir afa («которым владел наследник-мужчина после наследника-мужчины»)^[4]; sú er ein [jörð] er afi hefir afa leift («которая составляет единый надел, завещанный наследником-мужчиной наследнику-мужчине»)^[5]. Возможно, в не дошедших до нас религиозных текстах слово afi употреблялось по отношению к Фрейру как покровителю земли и наследования по мужской линии; так, в «Саге об Инглингах» и «Перечне Халейгов» подчеркивается родство конунгов и ярлов с Фрейром: Freys áttungr — «отпрыск Фрейра» («Перечень Халейгов», 9); Freys afspring — «наследник Фрейра» («Сага об Инглингах», 29). По моему мнению, в «Поездке Скирнира» слово afi употреблено специально для того, чтобы подчеркнуть, что речь идет о любимом сыне и бесспорном наследнике.

[Skírnir kvað:
2. «Illra orða
er mér ón at ykkrum syni,
ef ek geng at mæla við mög
ok þess at fregna,
hveim inn fróði sé
ofreiði afi.»

Скирнир сказал:
2. Словом недобрым
Фрейр мне ответит,
коль стану пытаться
все разузнать,
чем так разгневан
муж многомудрый».]

2/5—6. В точности повторяя слова из 1/5—6, Скирнир передразнивает родителей Фрейра, насмехаясь над их неуместной прямотой.

[3. «Segðu mér þat, Freyr,
fólkvaldi goða,
ok ek vilja vita:
Hví þú einn sitr
endlanga sali,
minn dróttinn, um daga?»

Скирнир [сказал:]
3. «Фрейр, ответь мне,
владыка богов,
поведай, прошу я:
отчего дни за днями
один ты сидишь
в палате пустой?»]

3/2. fólkvaldi: в других контекстах встречается как звание военачальника, а также как древнегерманское имя собственное (ср. «Видсид», 27: «Fin Folcwalding / [w?old] Fr?sna   cynne» — «Фин, сын Фольквальда, / [правил] племенем фризов»). На похоронах Бальдра («Хвалебная песнь о доме», 7) Фрейр едет верхом на своем золотом вепре во главе войска — folkum stýrir, «предводительствует отрядами» (по-видимому, имеется в виду погребальный парад наподобие тех, которые возглавляли Аттила или Беовульф). Репутация воина могла закрепиться за Фрейром благодаря ассоциации с вепрем, восходящей к очень древним временам. Тацит («О происхождении германцев…», 45) сообщает, что эстии (восточные балты), поклонявшиеся матери богов (matrem deum), т.е. приверженные религии, подобной культу ванов, носили на себе изображение вепря, полагая, что в бою оно защищает лучше, чем любые доспехи или оружие (ср. шведские и английские «кабаньи шлемы»). См. также комментарий к строке 51/5 «Прорицания вёльвы».

[Freyr kvað:
4. «Hví um segjak þér,
seggr inn ungi,
mikinn móðtrega?
Því at álfröðull
lýsir um alla daga
ok þeygi at mínum munum.»

Фрейр [сказал:]
4. «Как я поведаю,
воин юный,
о тягостном горе?
Альвов светило
всем радость несет,
но не любви моей».]

4/4. álfröðull («альвов светило»): само по себе слово röðull — хейти солнца (возможно, связанное с лат. rota — «колесо»). Фрейр — владыка Альвхейма, мира, где обитают живые духи славных предков; так что солнце Фрейра вполне может именоваться в честь сияния и бессмертия его подданных-альвов — ведь оно ежедневно возвращается из загробного мира как Sol Invictus, «солнце непобедимое»^[6]. Я предполагаю, что этот термин был выбран из-за того, что бог солнца только что влюбился в djúþröðull, «солнце морской пучины», — в Герд как свое собственное золотое отражение.

4/6. munum: на протяжении всей песни разворачивается игра смысловыми оттенками слова munr («любовь», «желание», «вожделение», «наслаждение», «удовлетворение», «нужда»). Обычно этому слову сопутствует местоимение minn («мой») или þinn («твой»), а Герд дважды употребляет его в выражении at mannskis munum («ради чьего бы то ни было удовольствия»). См. строфы 4, 5, 20, 24, 26, 35, 40.

[Skírnir kvað:
5. «Muni þína
hykk-a ek svá mikla vera,
at þú mér, seggr, né segir,
því at ungir saman
várum í árdaga,
vel mættim tveir trúask.»

Скирнир [сказал:]
5. «Так ли любовь
твоя велика,
чтоб о ней не поведать?
Смолоду вместе
мы всюду с тобой
и верим друг другу».

Freyr kvað:
6. «Í Gymis görðum
ek ganga sá
mér tíða mey;
armar lýstu,
en af þaðan
allt loft ok lögr.»

Фрейр [сказал:]
6. «Близ дома Гюмира
мне довелось
желанную видеть;
от рук ее свет
исходил, озаряя
свод неба и воды.]

6/1. Gymis («Гюмира»): см. комментарий к «Перебранке Локи» (пролог, строка 1) и к «Прорицанию вёльвы», 36/8.

6/5—6. af þaðan / allt loft ok lögr: если после lögr подразумевается глагол lýstu, то эти строки — «воздух и вода озарялись светом от (af) ее рук, светом, струившимся оттуда, где она была (þaðan)» — лаконично изображают одновременно и источник света, и его движение. Влюбленные люди в скандинавской литературе тоже сравнивали своих  возлюбленных с солнцем или с горящей свечой; ср. Гудрун Солнце Лундара, которую  пытался похитить ярл Хакон («Сага об Олаве сыне Трюггви», 48), и Оддню Светоч Острова из «Саги о Бьёрне».

[7. «Mær er mér tíðari
en manna hveim
ungum í árdaga;
ása ok alfa
þat vill engi maðr
at vit sátt séim.»

7. Со страстью моей
в мире ничья
страсть не сравнится,
но согласья не жду
на счастье с нею
от альвов и асов».]

7/2. en manna hveim («чем [любая дева] любому мужу»): этот эллипсис я понимаю как «она мне любезнее, чем любая дева когда-либо была любезна кому-либо из мужей». 

7/6. sátt («договор, согласие, завет, заключение мира»): это слово означает одновременно и «примирение», то есть соединение влюбленных, и прекращение кровной вражды между Герд и Фрейром, убившим ее брата.

[Skírnir kvað:
8. «Mar gefðu mér þá
þann er mik um myrkvan beri
vísan vafrloga,
ok þat sverð,
er sjalft vegisk
við jötna ætt.»

Скирнир [сказал:]
8. «Дай мне коня,
пусть со мною проскачет
сквозь полымя мрачное,
и меч, разящий
ётунов род
силой своею!»]

8/1, 4. Mar… sverð: Скирнир просит у Фрейра два мифологических атрибута бога солнца: солнечного коня и солнечный меч.

8/3. vísan vafrloga («вещее зыбкое пламя»): слово vísan я толкую с анимистической точки зрения: пламя само «знает», кому дозволено пересечь его, — подобно тому пламени, которое окружает спящую Брюнхильд, но угасает с приближением Сигурда («Сага о Вёльсунгах», 21). О легендах, связанных со стеной огня, см.: Dronke, Ursula. “L’amor che move il sole l’altre stelle”. // Studi Medievali 3a Serie VI (1965), 263—266.

Слово vafrloga встречается также в «Речах Многомудрого», 31, где снова идет речь о стене пламени, окружающей чертог девы. Др.-сканд. vafra — «блуждать, колебаться» — довольно редкий глагол, применяющийся обычно по отношению к призракам. Др.-англ. прилагательное wæfre более употребительно; оно применяется и к огню (например, в Книге пророка Даниила — к пламени огненной печи, куда бросили троих отроков: wylm þæs wæfran l?ges, «волна колеблющегося пламени»), и к сверхъестественным существам (например, к Гренделю), и к беспокойно блуждающим мыслям человека (например, Беовульфа) («Беовульф», 1331, 2420).

[Freyr kvað:
9. «Mar ek þér þann gef,
er þik um myrkvan berr
vísan vafrloga,
ok þat sverð,
er sjalft mun vegask
ef sá er horskr, er hefr.»

Фрейр сказал:
9. «Вот конь, возьми,
пусть с тобою проскачет
сквозь полымя мрачное,
и меч, разящий
ётунов род,
если мудрый им бьется».

Skírnir mælti við hestinn:
10. «Myrkt er úti,
mál kveð ek okkr fara
úrig fjöll yfir,
þursa þjóð yfir;
báðir vit komumk,
eða okkr báða tekr
sá inn ámáttki jötunn.»

Скирнир сказал коню:
10. Сумрак настал,
нам ехать пора
по влажным нагорьям
к племени турсов;
доедем ли мы,
или нас одолеет
ётун могучий?»]

10/2. mál kveð ek okkr fara: солнечный конь не должен отставать от расписания.

10/4. þursa: на мой взгляд, горы, покрытые вечерней росой, означают здесь край света, за которым скроется солнечный конь. Затем он поскачет через страну турсов, пока, наконец, не доберется до самого ее средоточия — чертога Гюмира.

[11. «Segðu þat, hirðir,
er þú á haugi sitr
ok varðar alla vega:
Hvé ek at andspilli
komumk ins unga mans
fyr greyjum Gymis?»

11. «Скажи мне, пастух, —
ты сидишь на холме,
стережешь все дороги, —
как бы мне слово
деве сказать?
В том псы мне помеха».

Hirðir kvað:
12. «Hvárt ertu feigr,
eða ertu framgenginn?
— — —
Andspillis vanr
þú skalt æ vera
góðrar meyjar Gymis.»

[Пастух] сказал:
12. «К смерти ты близок
иль мертвым ты стал?
— — —
С дочерью Гюмира
речи вести
тебе не придется».

Skírnir kvað:
13. «Kostir ro betri
heldr en at klökkva sé,
hveim er fúss er fara;
einu dægri
mér var aldr of skapaðr
of allt líf of lagit.»

[Скирнир] сказал:
13.  «Что толку скорбеть,
если сюда
путь я направил?
До часа последнего
век мой исчислен
и жребий измерен».]

13/4. einu dægri: на мой взгляд, Скирнир подразумевает: «есть только один skapadægr, одно роковое мгновение дня или ночи, предначертанное мне судьбой; и хорошо, что оно только одно!» Можно прочитать это и в более благородном ключе: «Рано или поздно мне все равно суждено умереть; и если этот миг настал, я встречу его отважно». Выбор интонации оставался за актером.

[Gerðr kvað:
14. «Hvat er þat hlym hlymja,
er ek heyri nú til
ossum rönnum í?
Jörð bifask,
en allir fyrir
skjalfa garðar Gymis.»

Герд сказала:
14. «Что там за шум
и грохот я слышу
в нашем жилище?
Земля затряслась,
и Гюмира дом
весь содрогается».

Ambátt kvað:
15. «Maðr er hér úti,
stiginn af mars baki,
jó lætr til jarðar taka.»
— — —

Служанка сказала:
15. «То воин приехал,
сошел он с коня
и пастись пустил его».
— — —]

15. Это единственная во всей песни трехстрочная строфа. Не исключено, что второй хельминг утрачен и что служанка в нем сообщала некие дополнительные сведения — например, что воин держит в руке сияющий меч; в этом случае внезапная догадка Герд насчет убийцы брата (16/6) была бы не столь неожиданной.

[Gerðr kvað:
16. «Inn bið þú hann ganga
í okkarn sal
ok drekka inn mæra mjöð;
þó ek hitt óumk,
at hér úti sé
minn bróðurbani.

Герд сказала:
16. «Гостя проси
в палату войти
и меда отведать!
Хоть я и страшусь,
что это приехал
брата убийца.]

16/2. okkarn («нашу [палату]»): Герд подразумевает себя и служанку, а не себя и Гюмира.

16/6. bróðurbani («брата убийца»): см. комментарий к «Перебранке Локи», 17/4—6.

[17. Hvat er þat álfa
né ása sona
né víssa vana?
Hví þú einn of komt
eikinn fúr yfir
ór salkynni at séa?»

17. Ведь ты не из асов
и не из альвов,
не ванов ты сын?
Зачем ты промчался
сквозь бурное пламя
и к нам прискакал?»

Skírnir kvað:
18. «Emk-at ek alfa
né ása sona
né víssa vana;
þó ek einn of komk
eikinn fúr yfir
yður salkynni at séa.»

Скирнир сказал:
18. «Я не из асов
и не из альвов,
не ванов я сын,
но я промчался
сквозь бурное пламя
и к вам прискакал.]

17/1. álfa: я предполагаю, что поэт намеренно изменил традиционную последовательность ása … álfa («асы … альвы»), чтобы подчеркнуть ассоциацию с альвами, которое должна была возникнуть у Герд естественным образом при виде сияющего Скирнира, появившегося у дверей ее дома столь внезапно. Образ аса не вписывается в такую картину (см. комментарий к «Прорицанию вёльвы», 49/1—2). Схожий обмен вопросом и отрицательным ответом встречается в стихах, которые цитирует Снорри («Видение Гюльви», 35): Hvat þar flýgr, / hvat þar ferr?.. Né ek flýg, / þó ek ferk» («Что там летит, что там скользит?.. Я не лечу, хоть и скольжу…»^[7]).

17/3. víssa vana («мудрые ваны»): основа мудрости ванов — знание будущего, а источник этого знания — владение искусством сейда и связь с миром мертвых, обычная для богов плодородия. Ср. «Песнь о Трюме», 15/3—4 («…ванам подобно / судьбу он [Хеймдалль] провидел») (хотя Хеймдалль традиционно не причисляется к ванам) и «Речи Сигрдривы», 18/5—7 («…другие у альвов, / у ванов мудрых, / у сынов человечьих»).

[19. «Epli ellifu
hér hef ek algullin,
þau mun ek þér, Gerðr, gefa,
frið at kaupa,
at þú þér Frey kveðir
óleiðastan lifa.»

19.  Одиннадцать яблок
со мной золотых,
тебе я отдам их,
если в обмен
ты Фрейра сочтешь
желаннее жизни».

Gerðr kvað:
20. «Epli ellifu
ek þigg aldregi
at mannskis munum,
né vit Freyr,
meðan okkart fjör lifir,
byggjum bæði saman.»

Герд сказала:
20. «Одиннадцать яблок
в обмен на любовь
никогда не возьму я:
Фрейр никогда
назваться не сможет
мужем моим».]

19, 20. ellifu («одиннадцать»): по моему предположению, первоначально здесь стояло слово ellilyfs («врачующие старость»). В «Хаустлёнг», 9 Идунн, хозяйка яблок вечной молодости, описывается как as mey ... þás ellilyf ása . .. kunni, «дева, ведающая лекарство от старости для богов». Вариант ellifo, «одиннадцать», может означать по одному яблоку от каждого из богов (ср. «Песнь о Хюндле», 29: «В живых оставалось / одиннадцать асов, / когда Бальдр пал…»), однако это не настолько уместное толкование, как в случае с ellilyfs — обещанием вечной жизни при условии, что Герд примет предложение Фрейра, потому что с мифологической точки зрения Герд — это земля. Она    подхватывает последнее слово из реплики Скирнира, lifa («жизни»), и наотрез отказывается разделить с Фрейром свою жизнь — неважно, долгую или короткую. Если Фрейр или Скирнир надеялись соблазнить Герд этим обещанием, они просчитались. Если же поэт сочинял эту сцену под влиянием мифа о Еве, как предполагает Гро Стейнсланн^[8], то переработка библейской истории удалась ему великолепно. О мотиве волшебных яблок см. также: Dronke, Ursula. “L’amor che move il sole l’altre stelle”. // Studi Medievali 3a Serie VI (1965), p. 252, n. 8.

19/3. Имя «Герд» (Gerðr) — дериватив женского рода от garðr, «огражденное место»; возможно, оно предвосхищает появление Мидгарда (Midgarðr) — местообитания людей, окруженного морем, из которого оно и возникло (ср. глагол gerða — «окружать», «защищать» землю кораблями, Подробнее см.: Motz, L. “Gerðr: A New Interpretation of the Lay of Skírnir”. // Maal og Minne, 1981, pp. 124—126.

[Skírnir kvað:
21. «Baug ek þér þá gef,
þann er brenndr var
með ungum Óðins syni;
átta eru jafnhöfðir,
er af drjúpa
ina níundu hverja nótt.»

Скирнир сказал:
21. «Кольцо тебе дам,
что на костре
Бальдра сгорело!
Восемь колец
в девятую ночь
из него возникают».

Gerðr kvað:
22. «Baug ek þikk-a-k,
þótt brenndr séi
með ungum Óðins syni;
er-a mér gulls vant
í görðum Gymis,
at deila fé föður.»

Герд сказала:
22. «Кольца не возьму,
что на костре
Бальдра сгорело!
Вдоволь добра
у Гюмира в доме,
отцовых сокровищ».]

21/1—6. Baug («кольцо»): о том, как это кольцо смастерил карлик Эйтри, см. «Язык поэзии», 43; согласно «Видению Гюльви», 49, Один положил это кольцо на погребальный костер Бальдра, но когда Хермод приехал в Хель, Бальдр отдал ему кольцо, чтобы тот вернул его Одину til minja, «на память».

drjúpa: «капают» в значении «рождаются, возникают»; ср. vargdropi («сын изгоя/волка») в «Речах Сигрдривы», 35.

[Skírnir kvað:
23. «Sér þú þenna mæki, mær,
mjóvan, málfán,
er ek hef í hendi hér?
Höfuð höggva
ek mun þér hálsi af,
nema þú mér sætt segir.»

Скирнир сказал:
23. «Видишь ты меч
в ладони моей,
изукрашенный знаками?
Голову им
Герд отрублю,
коль согласья не даст».]

23/2. málfán: отмеченный знаками, обладающими магической силой (если бы эти знаки служили просто для украшения, Скирнир не стал бы упоминать о них; ср. «Краткую песнь о Сигурде», 4: mæki málfán на мече, разделяющем Сигурда и Брюнхильд на ложе, влекут за собой роковые последствия). Подробнее о клинках с надписями Ellis Davidson, H.R. The Sword in Anglo-Saxon England: Its Archaelogy and Literature. Oxford, 1962, pp. 42—50.

[Gerðr kvað:
24. «Ánauð þola
ek vil aldregi
at mannskis munum;
þó ek hins get,
ef it Gymir finnizk,
vígs ótrauðir,
at ykkr vega tíði.»

Герд сказала:
24. «Угроз не стерплю,
согласьем на них
никогда не отвечу;
но если с Гюмиром
встретишься ты,
вы оба, я знаю,
схватку затеете».

Skírnir kvað:
25. «Sér þú þenna mæki, mær,
mjóvan, málfáan,
er ek hef í hendi hér?
Fyr þessum eggjum
hnígr sá inn aldni jötunn,
verðr þinn feigr faðir.

[Скирнир сказал:]
25. «Видишь ты меч
в ладони моей,
изукрашенный знаками?
Старого турса
я им поражу,
в поединке падет он.

26. Tamsvendi ek þik drep,
en ek þik temja mun,
mær, at mínum munum;
þar skaltu ganga,
er þik gumna synir
síðan æva séi.

26. Жезлом укрощенья
ударю тебя,
покоришься мне, дева;
туда ты пойдешь,
где люди тебя
вовек не увидят.

27. Ara þúfu á
skaltu ár sitja
horfa heimi ór,
snugga heljar til;
matr né þér meir leiðr
en manna hveim
innfráni ormr með firum.

27. На орлиной скале
ты будешь сидеть,
не глядя на мир,
Хель озирая;
еда тебе будет
противней, чем змеи
для взора людского!]

27/1—2. Ara þúfu á: это не просто орлиная скала — высокая точка, с которой орел обозревает окрестности, высматривая добычу, — а мифическая вершина, отмечающая край неба, на которой восседает гигантский орел Хресвельг («Пожиратель трупов»), вздымающий своими крыльями все ветры мира («Речи Вафтруднира», 37). Герд будет сидеть там, отвернувшись от мира и вместо пищи вкушая запах мертвечины.

27/4. snugga: «чуять запах чего-либо»^[9]; ср., например: «Гнилая кожа», 309: «Snæliga snuggir, sveinar, kváðu Finnar; áttu andra fala» («Пахнет снегом, парни, — сказали финны. — Надо бы вам купить снегоступы»). В известных древнескандинавских источниках это слово встречается редко.

[28. At undrsjónum þú verðir,
er þú út kemr;
á þik Hrímnir hari,
á þik hotvetna stari;
víðkunnari þú verðir
en vörðr með goðum,
gapi þú grindum frá.

28. Чудищем станешь,
для всех, кто увидит!
Пусть Хримнир глазеет,
всяк пусть глазеет!
Прославишься больше,
чем сторож богов,
сквозь решетку глядящая!]

28/1. undrsjónum («чудищем»): в других древнескандинавских источниках не встречается. Др.-англ. wundors?on, «чудесное зрелище», встречается только однажды, в «Беовульфе» (995); ср. глоссу spectaculum^[10] к др.-верх.-нем. wuntar-suini. В «Поездке Скирнира» это слово употреблено в ироническом смысле, а не в хвалебном, как в «Беовульфе».

28/3. Хримнир (Hrímnir): стандартное имя великана. Ср. имя «Хримгримнир» в строфе 35, а также имя великанши Хримгерд в «Песни о Хельги, сыне Хьёрварда». Элемент Hrím- вызывает ассоциации с первозданными инеистыми великанами, хримтурсами (hrímþursar), а также с понятием черной ржавчины или сажи (hrím). Таким образом, имя Хримнир должно производить впечатление чего-то холодного и мрачного.

hari: гапакс в древнескандинавских источниках, но довольно употребительное слово в норвежском диалекте; означает «молча стоять и тупо смотреть». Как отмечает Ларрингтон, «созерцающий имеет власть над объектом созерцания. Он сам решает, когда посмотреть на объект и когда перестать смотреть; у объекта же такого выбора нет. <…> Таким образом, превращение в объект созерцания означает для Герд утрату самостоятельности»^[11].

28/5—6. víðkunnari … goðum: на мой взгляд, эту фразу следует понимать в ироническом смысле (так же, как и слово undrsjónum). Хеймдалль, «великий и священный» бог, охраняет Асгард («Видение Гюльви», 27; насмешки Локи над Хеймдаллем в «Перебранке Локи», 48 не имеют отношения к делу; в германской традиции стражи пользовались большим почетом и обладали высоким статусом, как, например, страж побережья данов в «Беовульфе», 333—355). Герд же с разинутым в крике ртом (gapi, 28/6) — подобно корабельной носовой фигуре в виде головы дракона с разинутой пастью или голове человека с раскрытым ртом, изображенной на боковой стороне повозки из Осеберга, — будет «сторожить» nágrindr, «ворота (решетку) трупов». О том, что головы с разинутыми ртами воспринимались как угрожающие, свидетельствует старинный закон, по которому мореплаватели, приближаясь к земле, должны были снимать с кораблей подобные носовые украшения, чтобы не напугать ландветтов (landvættir) — духов, хранящих здоровье земли («Книга о занятии земли», 313). Когда Эгиль решил проклясть Эйрика Кровавую Секиру, он насадил на жердь лошадиный череп, раскрыл ему челюсти и повернул в сторону земли Эйрика, произнеся при этом проклятие ландветтам («Сага об Эгиле», 57). Скирнир подразумевает, что Герд станет такой же угрозой для жизни на земле, как все эти изображения. Обещание, что Герд будет смотреть с разинутым ртом (gapa) сквозь grindr — «решетку», «забор», «решетчатую дверь», — роднит ее с túnriður, «скачущими верхом на ограде» — ведьмами-оборотнями, которые, «распустив волосы, скачут в обличье троллей на ограде скотного двора», как сказано в вестготских законах^[12].  На то, что gapa может также подразумевать пронзительные вопли, указывает имя существительное gap: «…þá var svá mikit háreysti ok gap, at engi maðr mátti þar málum sínum fram koma»  — «…[на тинге] был такой великий шум и гам, что никто не смог выступить со своим делом»^[13] («Прядь о Дерзком Халли», 8).

[29. Tópi ok ópi,
tjösull ok óþoli,
vaxi þér tár með trega;
sezk þú niðr,
en ek mun segja þér
sváran súsbreka
ok tvennan trega:

29. Безумье и муки,
бред и тревога,
отчаянье, боль
пусть возрастают!
Сядь предо мной —
нашлю на тебя
черную похоть
и горе сугубое!]

29/1—3. Tópi: это слово обычно интерпретируют как родственное современным скандинавским словам со значениями «глупец, болван» (норв. taape, дат. taabe).

ópi: вероятно, вариант óp — «крик; громкие рыдания» (ср. др.-англ. w?p, w?pan).

tjösull: не встречается в других источниках, но, возможно, родственно др.-англ. teosu («бедствие, горе, недуг»), teoswian («причинять вред; мучить»). Возможно, и древнескандинавское, и древнеанглийские слова связаны с *taisjan — «разрывать на части» (ср. др.-англ. t?san, t?sel — «ворсовальная шишка»; др.-верх.-нем. zeisan, zeisal). Применительно к Герд, по-видимому, подразумевается неутолимая похоть, разрывающая ее изнутри.

óþoli: см. комментарий к 36/1—4.

29/6. súsbreka: по моему мнению, это ошибка в рукописи. Правильный вариант — sútbreka: sút — известное древнескандинавское слово со значением «горе», и оно представляется здесь более уместным, чем производное от др.-англ. s?sl («мучение, мука»), не встречающееся в других скандинавских текстах. –breki означает «волна, вал». Я предлагаю переводить sváran –breka как «бурное море», море, с высоко вздымающимися волнами. С моей точки зрения, маловероятно, чтобы вторая часть слова sútbreka восходила к др.-сканд. brek, «назойливое требование; каприз»: известные контексты, в которых употребляется brek, подразумевают некоторую тривиальность, не уместную в контексте «Поездки Скирнира».

29/7. tvennan trega: эти слова могут означать просто «удвоенное (усугубленное) горе», а могут и относиться к дилемме, которая угрожает Герд: сочетание мучительной похоти (tjösull ok óþoli) с невозможностью утолить ее или избавиться от нее каким-либо иным образом (ср. 31/1—5 и комментарии).

[30. Tramar gneypa
þik skulu gerstan dag
jötna görðum í;
til hrímþursa hallar
þú skalt hverjan dag
kranga kostalaus,
kranga kostavön;
grát at gamni
skaltu í gögn hafa
ok leiða með tárum trega.

30. Тролли вседневно
тебя будут мучить
в жилье исполинов;
в дом турсов инея
будешь всегда
безвольно плестись,
неизбежно плестись;
не радость познаешь,
но тяжкое горе
и скорбные слезы.]

30/1. Tramar: в других древнескандинавских источниках не встречается, но в современном исландском и норвежском означает «злые духи; тролли».

gneypa: «заставлять наклониться», «заставлять склонить голову». Эгиль, охваченный горем и гневом после смерти брата, сидит напротив конунга прямо, но «склонив шею» (var gneyptr mjök) — по-видимому, глядя в пол; при этом одна бровь у него поднята, а другая опущена — лицо застыло в гримасе угрозы. Быть gneypt — значит, находиться в неудобной, неестественной позе. О попытке распрямить шею, ставшую gneypt после ранения, см. «Сагу о людях с Песчаного берега», 45. Предположение о том, что gneypa означает сексуальное насилие^[14], не находит подтверждений в известных мне источниках. Кроме того, такая интерпретация не сочетается с другой угрозой — о том, что Герд лишится всякой возможности утолить свою похоть (31/4—5). На мой взгляд, речь идет о том, что мелкие тролли-tramar будут прыгать ей на плечи и на голову и заставлять катать их на себе, — нетрудно представить себе такую детскую забаву «в доме ётунов» (iötna görðom í) (ср. древнеанглийское представление о том, что dweorh — «карлики, гномы» — вызывают болезнь, седлая свою жертву, словно коня^[15]).

30/6—7. kranga: гапакс; прилагательное krangr встречается лишь однажды, применительно к новорожденной Брюнхильд: «hon kröng of komsk / fyr kné móður» — «немощной (в результате выкидыша?) она родилась / между коленями матери»^[16] («Краткая песнь о Сигурде», 45). Глагол kranga родствен современному английскому cringe — «съеживаться, сжиматься; отшатываться» (ср. др.-англ. cringan — «падать наземь»). Ср. также совр. исл. krangalegur — «слабый», krangur — «длинный и узкий проход», krungr, — «горбун». Подразумевается неестественная, искривленная поза или скованное движение.

kostalaus . .. kostavön: слово kostir (мн.ч.) означает все блага и возможности жизни, включая земельные владения, брак и пищу (вероятно, подразумевается и то, что Герд лишится в том числе и хлеба насущного).

[31. Með þursi þríhöfðuðum
þú skalt æ nara,
eða verlaus vera;
þitt geð grípi,
þik morn morni;
ver þú sem þistill,
sá er var þrunginn
í önn ofanverða.

31. Трехглавого станешь
турса женой
или замуж не выйдешь!
От похоти сохни,
зачахни от хвори!
Будь, как волчец,
что под камень кладут,
жатву закончив!]

31/2. nara: «вести безрадостную жизнь, прозябать». В древнескандинавских источниках встречается редко; ср. оркнейскую «Песнь пословиц», 25: «sagt er frá, hve neflauss narir» — «говорят, сколь убога жизнь безносого». См. также «Сагу об Александре», 100: «Þat er karlmannlegt at forðaz [ dauðann]. en hataz eigi við livet. Úprifnir menn oc eliunlausir leggia leiðinde á at liva. Oc eigi er þat undarlect. Þviat enom nennolausa þeim er narir i heiminom er sem dauðe. þat er livet sсal heita» — «Достойно мужа избегать [смерти] и не питать отвращения к жизни. Люди немощные и хилые ненавидят жизнь, и нет в этом ничего удивительного, ибо для человека, прозябающего в этом мире безучастно, то, что зовется жизнью, подобно смерти». Ср. также современное исландское выражение, применяемое к свече, которая вот-вот погаснет: «þat narir á skari». Лексикон у Скирнира превосходный.

31/5. morn morni: morna («чахнуть, вянуть, сохнуть от тоски») — довольно употребительное слово (в словаре Фрицнера приводится пример из «Саги о Варлааме и Иоасафе», 163: «þorna ok morna, þverra ok af angri deyja» — «иссохнуть и увянуть, зачахнуть и умереть от горя»). Существительное morn — гапакс. Примечательное описание женщины, сломленной горем после смерти возлюбленного, см. в «Саге о Бьёрне», 205—206: hon mornaði öll ok þorrnaði.

31/7. þrunginn: возможно, имеется в виду естественное вскрытие коробочки созревшего чертополоха, но поскольку это — признак здоровой плодовитости растения («Гордость ту, / Что словно колос зрелый налилась / <…>  надо подкосить, / Не то на землю высыпятся зерна»^[17]), маловероятно, чтобы поэт использовал такой образ в подобном контексте. Разве не отдал бы он предпочтение образу плевел, отвеянных от зерна и бесполезно осыпающихся наземь?

[32. Til holts ek gekk
ok til hrás viðar,
gambantein at geta,
gambantein ek gat. 

32. Я в рощу пошел,
в сырую дубраву
за прутом волшебным;
взял прут волшебный.]

32/2. til hrás viðar («в сырую рощу»): в одном древнеанглийском заговоре gr?ne gyrde («зеленый прут, зеленый посох») используется для того, чтобы очертить вокруг больного человека магический круг^[18]. В древнеанглийском переводе Книги Исход жезл Моисея описан как gr?ne t?ne — «зеленая ветвь». По-видимому, из gr?ne, «свежий, живой», развилось значение «могущественный, волшебный».

32/3. gambantein («магический жезл, магический посох»). В «Песни о Харбарде», 20 Один похваляется, что один великан когда-то дал ему gambantein, «жезл волшебства», — и добавляет: «en ek vélta hann ór viti» («а я колдовством лишил его рассудка»). Именно в этом и заключается угроза Скирнира. Известно еще только два слова, в которые входит элемент gamban-: gambanreiði («Поездка Скирнира», 33/6) и gambansumbl («Перебранка Локи», 8/6), — и во всех трех случаях так или иначе уместно толкование «обладающий могучей сверхъестественной силой». Этимология gamban- не установлена, однако нет сомнений, что это слово связано с понятиями могущества и величия, а эти понятия, в свою очередь, естественным образом ассоциируются с магией (см. комментарий к «Прорицанию вёльвы», 3/7). Пир в «Перебранке Локи» был задуман как возвышенная и священная церемония богов, пьющих напиток бессмертия, и Браги вполне мог на свой риторический манер назвать его gambansumbl, «пир божественной силы», в котором не полагалось участвовать Локи, навлекшему на себя позор. 

[33. Reiðr er þér Óðinn,
reiðr er þér Ásabragr,
þik skal Freyr fíask,
in firinilla mær,
en þú fengit hefr
gambanreiði goða.

33. Ты разгневала Одина,
асов главу,
Фрейр тебе враг:
преступная дева,
навлекла ты богов
неистовый гнев.]

33/1—3. Здесь поэт вполне мог следовать одной из традиционных моделей проклятия, но у нас слишком мало образцов, чтобы можно было утверждать это с уверенность. Вису-проклятие (19) из «Саги об Эгиле», содержащую похожие выражения («reið sé rögn ok Óðinn» — «да падет на тебя гнев божественных сил и Одина»), едва ли можно считать аутентичной.

Ásabragr («лучший из асов»): подразумевается Тор; полезный анализ см.: de Vries,  Altgermanische Religionsgeschichte, 2^nd ed. 2 vols. Berlin, 1956—1957, §§441.

[34. Heyri jötnar,
heyri hrímþursar,
synir Suttungs,
sjalfir ásliðar,
hvé ek fyrbýð,
hvé ek fyrirbanna
manna glaum mani,
manna nyt mani.

34. Слушайте, ётуны,
слушайте, турсы,
Суттунга семя,
и сами асы!
Запрет налагаю,
заклятье кладу
на девы утехи,
на девичьи услады!]

34/3. Suttungs: Суттунг — великан, у которого Один похитил мед поэзии («Речи Высокого», 104—110); в «Речах Альвиса» говорится, что «сыны Суттунга» называют пиво «пиром» или «попойкой» (sumbl).

[35. Hrímgrímnir heitir þurs,
er þik hafa skal
fyr nágrindr neðan;
þar þér vílmegir
á viðarrótum
geitahland gefi;
æðri drykkju
fá þú aldregi,
mær, af þínum munum,
mær, at mínum munum.

35. Хримгримнир турc
за решетку смерти
посадит тебя;
тролли напоят
тебя под землею
козьей мочой;
вкуснее питья
ты не получишь,
не по воле твоей,
но по воле моей!]

35. Рейхардт^[19] предлагает поместить строфу 35 после 31, чтобы не прерывать описание той прискорбной жизни, которая ожидает Герд среди турсов (30, 31, 35). Однако с этой поправкой соглашаются далеко не все. Лично мне было бы жаль потерять противопоставление между образом веселого людского пиршества, manna glaum (34/7) (намекающим на чаши с добрым пивом) и отвратительной козьей мочой из строки 35/6. Кроме того, при подобной перестановке строф пропадет кульминация с образом раздавленного чертополоха в строках 31/6—8, за которыми следует резкая перемена интонации в 32/1. Автор «Поездки Скирнира» так искусно сополагает образы, что лучше всего будет оставить строфы этого вдохновенного проклятия в той последовательности, в которой они до нас дошли.

35/1. Hrímgrímnir: Гримнир (Grímnir, «скрытый под шлемом») — одно из прозваний Одина, часто входящее вторым элементом в состав имен великанов (здесь — «Инеистый Один»).

35/3. fyr nágrindr neðan («под решетку трупов»): см. комментарий к «Прорицанию вёльвы», 2/5—8. «Под решетку (ворота) трупов» (ср. «Перебранку Локи», 63), по-видимому, означает «глубоко под землю» (т.е. глубже, чем хоронят мертвецов), то есть в царство Хель, куда уходят девять корней мирового древа, скрепляющего все миры («Речи Вафтруднира», 43). Угодить глубже, чем хоронят мертвецов, — уже само по себе неприятная перспектива. В LP nágrindr толкуется как ворота Хель^[20], но выражение fyr … neðan подразумевает, что слово nágrindr означает такую область, ниже которой есть что-то еще, — и потому я интерпретирую его как ограду кладбища, символического обиталища всех мертвых.

35/6. geitahland («козья моча»): это очевидное противопоставление божественному напитку бессмертия — меду, текущему из сосцов козы Хейдрун («Речи Гримнира», 25). Аналогичную функцию выполняет противопоставление Герд Хеймдаллю в 28/6. В обоих случаях Скирнир позволяет себе шутку.

35/9—10. Контраст между af þínum munum и at mínum munum заключается не только в противопоставлении местоимении þínum и mínum, но и в игре значениями самого слова munom: в первом случае оно означает «желание» как «хотение», а во втором —  «желание» как «волю, намерение».

[36. Þurs ríst ek þér
ok þría stafi,
ergi ok æði ok óþola;
svá ek þat af ríst,
sem ek þat á reist,
ef gerask þarfar þess.»

36. Руны я режу —
«турc» и еще три:
похоть, безумье
и беспокойство;
но истреблю их,
так же как резал,
когда захочу».]

36/1—4. Какую именно надпись вырезает Скирнир, не вполне ясно. Может быть, это слово «турс» (Þurs), за которым следуют три Þ-руны, соответствующие нижеперечисленным значениям: ergi, æði bи óþoli; а может — то же слово «турс» или обозначающая его Þ-руна, за которыми следуют другие три руны, не известные нам, но обозначающие те качества, которые перечисляет Скирнир. Еще один возможный вариант — Скирнир вырезает после слова или руны «турс» какие-то выдуманные знаки, чтобы произвести впечатление на Герд (или на зрителя, наблюдающего представление).

ergi: иногда это слово переводят как «извращение», что, на мой взгляд, не вполне корректно. Если бы оно использовалось применительно к мужчине, то такой перевод был бы формально правильным, потому что ergi означает женское вожделение к мужчине, доведенное до крайности (самоубийственную любовь наподобие той, которую насылала Афродита, — а греческие девушки молились ей о том, чтобы никогда не испытать ничего подобного). В древнескандинавских источниках применительно к женщине это слово встречается редко (см., например, «Сагу о Бэринге», 110 и «Сагу об Эгиле Одноруком», 176), да и то в связи с мотивом околдовывания.

æði ok óþola: это же словосочетание (вероятно, заимствованное из «Поездки Скирнира») употреблено в «Видении Дуггала», 50—51, в описании мук, ожидающих сластолюбцев в аду, где бесы терзают им гениталии. В одной из рукописей óþola заменено на óþolanligur byrne, «нестерпимое жжение».

[Gerðr kvað:
37. «Heill ver þú nú heldr, sveinn,
ok tak við hrímkálki
fullum forns mjaðar;
þó hafðak ek þat ætlat,
at myndak aldregi
unna vaningja vel.»

Герд сказала:
37. «Нет, лучше прими
привет мой и кубок
старого меда!
Не помышляла я,
что полюблю
ванов потомка».]

37/2. hrímkálki: букв. «инеистый кубок», от лат. calix, др.-англ. calic (вероятно, это слово было заимствовано через древнеанглийские источники). Полагаю, эпитет «инеистый» мог прийти на ум скандинаву при виде римского кубка из неокрашенного стекла, возможно, уже немного побелевшего от времени и приобретшего радужный блеск: резьба на таком стекле очень похожа на морозные узоры.

37/6. vaningja: такое обозначение ванов в других источниках не встречается. Согласно LP^[21], vaningi — это хейти борова (холощеного кабана), возможно, возникшее из-за того, что кабан — жертвенное животное ванов. Быть может, Герд нарочно выбрала это двусмысленное слово — в насмешку над семьей своего будущего мужа?

[Skírnir kvað:
38. «Öendi mín
vil ek öll vita,
áðr ek ríða heim heðan,
nær þú á þingi
munt inum þroska
nenna Njarðar syni.»

Скирнир сказал:
38. «Хочу я прямой
ответ получить
до отъезда отсюда:
когда с сыном Ньёрда
свидеться хочешь
и соединиться?»]

38/5. þroska^[22]: «зрелый, созревший, мужественный, взрослый»; как имя прилагательное в других источниках не встречается, но родственные формы þroski («зрелость; испытанное качество») и þroskask («созревать; полностью развиваться») довольно употребительны.

38/6. nenna: «проявлять интерес к кому-либо»; «хотеть, желать»; «согласиться».

[Gerðr kvað:
39. «Barri heitir,
er vit bæði vitum,
lundr lognfara;
en eft nætr níu
þar mun Njarðar syni
Gerðr unna gamans.»

Герд сказала:
39. «Барри зовется
тихая роща,
знакомая нам;
через девять ночей
там Герд подарит
любовь сыну Ньёрда».]

39/1. Barri: возможно, придуманное специально к случаю название, вызывающее «плодородные» ассоциации: barr означает, с одной стороны, «хвоя», а с другой — «ячмень». На обоих этих значениях играет Халльфред, описывая Норвегию как barrhaddaða biðkván Þriðja, «ждущая жена Триди (Третьего, т.е. Одина), косы которой — сосновая хвоя и ячмень» («Драпа о Хаконе Ярле», 6). В этом описании соединились образы хвойных лесов Норвегии и светлых кос норвежской девы. 

39/3. lundr lognfara: роща (lundr) подразумевает святость и чистоту; ср. священную рощу (castum nemus) богини Нертус (Тацит, «О происхождении германцев…», 40). Выбирая рощу местом встречи и настаивая на девяти ночах ожидания, Герд, по-видимому, требует придать их союзу с Фрейром известное достоинство и церемонность. Нет оснований полагать, что этот союз мыслится как внебрачный или добрачный, как в случае с Хаконом — земным образом Одина — который символически соединяется с норвежской землей, прежде чем заключить с ней «официальный брак» («Драпа о Хаконе Ярле»). Сведения о брачных законах языческой Скандинавии до нас не дошли, но в некоторых ранних римских законах для заключения брака требовалось лишь заявление о взаимном согласии. Употребляя термин hýnótt (42/6), Фрейр, на мой взгляд, признает свои обязательства в качестве официального, законного жениха. Это и не удивительно: ведь он почитался именно как покровитель брачных союзов (Адам Бременский, «Деяния архиепископов…», IV.27).

lognfara: формально это слово-загадка (возможно, придуманная самим автором «Поездки Скирнира»). Если рассматривать –fara как генитив единственного числа от –fari («идущий, путешествующий») и предположить, что составное слово образовано по той же модели, что и dynfari или gnýfari («путешествующий с шумом, с ревом»), то есть «ветер» (варианты слова из «Речей Альвиса», 20/5), то lognfari будет означать «путешествующий с logn», т.е. «с неподвижностью, затишьем», а lundr lognfara — «роща, в которую приходит покой (тишина)» (в противоположность роще, в которой шумит ветер). Загадка заключается в том, что образ движения, –fari, соединен в одно слово с образом неподвижности, logn.

[Þá reið Skírnir heim. Freyr stóð úti ok kvaddi hann ok spurði tíðenda:

Тогда Скирнир поехал назад. Фрейр стоял у входа и приветствовал его и спросил, что слышно:

40. «Segðu mér þat, Skírnir,
áðr þú verpir söðli af mar
ok þú stígir feti framar:
Hvat þú árnaðir
í Jötunheima
þíns eða míns munar?»

40. «Скирнир, скажи мне,
прежде чем сбросишь
с коня ты седло:
добился ли ты
девы согласья,
исполнил ли просьбу?»

Skírnir kvað:
41. «Barri heitir,
er vit báðir vitum,
lundr lognfara;
en eft nætr níu
þar mun Njarðar syni
Gerðr unna gamans.»

Скирнир сказал:
41. «Барри зовется
тихая роща,
знакомая нам;
через девять ночей
там Герд подарит
любовь сыну Ньёрда».

Freyr kvað:
42. «Löng er nótt,
langar ro tvær,
hvé of þreyjak þrjár?
Oft mér mánaðr
minni þótti
en sjá half hýnótt.»

Фрейр сказал:
42. «Ночь длинна,
две ночи длиннее,
как вытерплю три!
Часто казался мне
месяц короче,
чем ночи предбрачные».]

42. Перед нами числовая загадка. Герд поставила Фрейру условием девять ночей ожидания. Фрейр недоумевает, как ему выдержать три ночи (а не девять). Обычный в германской традиции период воздержания после формального бракосочетания — три ночи. Герд утроила это число. «Как мне вытерпеть страдания þriár hýnætr (трех ночей воздержания), когда каждая hýnótt будет тянуться столько же, сколько и все þriár hýnætr? — жалуется Фрейр. — Я прождал всего-то одну из этих трех тройных ночей, а она уже показалась мне длиннее месяца!»

42/6. hýnótt: гапакс. Я полагаю, что hý— здесь родственно таким словам, как hjón («супруги, супружеская пара»), hjú («супруги; домочадцы»), hýbýli («домашнее хозяйство»), hýróg («ссора в семье») («Речи Высокого», 137/11). В контексте «трех ночей» и ситуации в целом hýnótt здесь означает «ночь брачного воздержания».

Ursula Dronke (c)
Перевод: Анна Блейз (с)

Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.