Источник Мимира

Источник Мимира
Автор:  Урсула Дронке (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Комментарии У. Дронке к «Прорицанию вёльвы» 

28/10. Mímis brunni: Снорри («Видение Гюльви» 15) цитирует ПВ 28/7—14, поясняя, что под одним из корней Иггдрасиля — тем, что протянулся в страну инеистых великанов, — находится источник Мимира; он исполнен мудрости, а Мимиром зовут хозяина этого источника. Мимир и сам необычайно мудр, потому что пьет из этого источника, черпая напиток рогом Гьяллархорн (ср. ПВ 45). Один пришел к Мимиру и попросил дать ему напиться из источника мудрости; Мимир согласился, но забрал у него в залог один глаз.   Согласно ПВ 27/5—7, 28/9—10, этот глаз хранится в самом источнике, í enom … brunni. Этот сюжет вызывает ассоциации с народными загадками, «объясняющими» природные явления — такие, например, как отражение солнца в воде. Почему у Одина — солнца — всего один глаз? Потому что второй он оставил в источнике, из которого пожелал напиться. Мимир здесь превращается в стереотипного фольклорного персонажа — ревнивого владельца некоего сокровища, за которое он заламывает неслыханную цену. В ПВ вся эта легенда полностью укладывается в строки, в которых вёльва насмехается над Одином, и служит лишь для того, чтобы подчеркнуть: все старые источники знания теперь бесполезны. Вёльва превосходит их мудростью.

Тем не менее, другое древнее предание связывает Одина с другой ипостасью Мимира, а точнее, с его головой (которая неизменно называется Míms höfuð, «голова Мима», — при том, что имя Mimr в именительном падеже в текстах не встречается). С этой головой Один советуется (опять-таки, безрезультатно), когда начинается Рагнарёк (ПВ 45/7—8). Эгиль называет Одина Míms vinr, «Мим[ир]а друг» («Утрата сыновей» 23/5). В «Речах Сигрдривы» 14 голова Мимира, Míms höfuð, «мудро» изрекает «первое слово», возвещая «истинные [рунные] ставы», которые дают начало волшебным потокам рунического меда-мудрости («Речи Сигрдривы» 15—20). Этому предшествуют три строки, в которых утверждается, что «[он] стоял на скале с мечом наголо (með Brimis eggjar) и в шлеме». Судя по всему, «он» — это Один из предыдущей, 13-й строфы; возможно, это он отрубил Мимиру голову? Можно ли истолковать это как жертвоприношение, совершенное для того, чтобы в мир явились слова истины и хранящие их руны? С уверенностью ответить на этот вопрос невозможно: аргументы слишком непрочны. У Снорри отрубленная голова Мимира предстает как одно из последствий войны между асами и ванами: разгневанные бестолковостью Хёнира, которого асы прислали как заложника, ваны отсекают голову другому заложнику, мудрому Мимиру, и отправляют ее асам обратно (логика, побудившая их поступить именно так, остается неясной). Один бальзамирует голову Мимира и впоследствии обращается к ней за советами («Сага об Инглингах», глава 4). Эту довольно-таки нелепую историю Снорри вполне мог сочинить сам. 

В индоевропейской традиции, особенно в индийской и кельтской мифологии, отрубленная голова — чрезвычайно могущественный предмет, ассоциирующийся с медовым напитком мудрости (у индийцев) и с источниками мудрости (у кельтов). В кельтских легендах часто фигурируют человеческие головы, наделенные даром прорицания, а в священных источниках романо-британского периода находят черепа, помещенные туда, по-видимому, чтобы укрепить магические силы воды^[1]. Индийские мифы о жертвенном обезглавливании приписывают отрубленной голове сверхъестественные знания: «Голова связана с неким сокровищем или тайной, в котором заключена суть всего мироздания»^[2]. Оживление отрубленной головы, после которого она обретает дар речи, — один из чудесных приемов врачевания, которым владеют боги-целители Ашвины; более того, самим Ашвинам медовую тайну Сомы (мадху-видья, «медовую мудрость») открывает отрубленная голова одного великого мудреца^[3]. Насколько мне известно, связи между отрубленной головой и медом прослеживаются только в индийских и скандинавских источниках.

Мимир/Мим — несомненно, очень древний мифологический персонаж. Его имя вполне может быть связано с латинскими словами memor, «помнящий» и memoria, «память» (что особенно уместно для существа, не имеющего ничего, кроме головы). Скудость родственных слов в германских языках (AEW s.v.) определенно свидетельствует об архаических истоках Мимира, а его долгая история, в свою очередь, объясняет непримиримое разнообразие ролей, которые он исполняет в скандинавской традиции. Он предстает как «старый великан» Сёккмимир (sökk-Mímir, «утонувший Мимир»), которого Один перехитрил в каком-то своем приключении, не известном по другим источникам. С великанами, враждебными асам, он ассоциируется и в кеннингах: кеннинг великанш из «Драпы о Торе» 9/6 — hrekk-Mímis ekkjur, «вдовы коварного Мимира»; кеннинг вражеского воина, употребленный по отношению к Хундингу в «Первой Песни о Хельги убийце Хундинга» 14/8, — geir-Mímir, «Мимир копья». С другой стороны, его имя связано с двумя из девяти небес, как если бы Мимир был не великаном, а неким олицетворением стихий: hregg-Mímir («непогожий Мимир») и vet-Mímir («зимний Мимир») («Язык поэзии» 69; LP s. vv.).

Кроме того, имя Мимира связано с мифологией мирового древа. В «Речах Вафтруднира» 45/3 убежище последней пары людей, которые переживут «зиму великанов» и увидят обновленный мир, носит название holt hodd-Mímis, «роща Мимира клада». В поздней, относящейся уже к XIII веку, романтическо-приключенческой поэме «Речи Многомудрого» само мировое древо фигурирует под названием Mímameiðr, «древо Мима»; автор помещает его у чертога героини, что придает всей поэме масштабности и величия^[4]. При этом Мимамейд сохраняет ассоциации с человечеством, его благополучием и его судьбами, и это видится мне наследием, сохранившимся от первоначального отождествления мирового древа с Хеймдаллем: плод от «древа Мима» врачует женские болезни (и, возможно, помогает при родах; текст в этом месте с трудом поддается однозначной интерпретации) и служит «мерой судеб людей», með mönnum mjötuðr («Речи Многомудрого» 22). О связи Хеймдалля с судьбами человеческого рода см. комментарий к строкам 1/3—4.

Возможно ли, что имя Мимира перешло к мировому древу из-за того, что один из корней этого древа омывают воды пророческого источника, Mímis brunnr? Хеймдаллю в древнескандинавских источниках пророческий дар приписывает лишь однажды («Песнь о Трюме» 15). Но если имена «Мимир»/«Мим»/«Мими», подобно имени «Хеймдалль», воспринимались как хейти мирового древа, то не следует ли нам интепретировать выражение Míms synir, «сыны Мима» (ПВ 45/1), как «род людской» (подобно «сынам Хеймдалля» из ПВ 1/4), а не как «племя великанов» (ср. synir Suttungs, «сыны Суттунга» в «Поездке Скирнира» 34/3)?

И, наконец, еще одну проблему представляет прямая ассоциация Хеймдалля с отрубленной головой. В «Языке поэзии» 15 Снорри упоминает — со ссылкой на некие «Заклинания Хеймдалля» — сказание о том, что Хеймдалль некогда был пробит насквозь человеческой головой, после чего голову стали называть mjötuðr Heimdallar, «погибелью Хеймдалля». А поскольку меч зовется manns mjötuðr, «погибель человека», то еще одним кеннингом меча может служить выражение «голова Хеймдалля». Стоящая за этим легенда или загадка не сохранилась. Однако Янг^[5] указывает, что в одном ирландском сюжете из «Преданий о старине мест» содержатся примечательные мотивы, подобные тем, что в древнескандинавской традиции ассоциируются с Хеймдаллем:

• а) девять морских женщин похищают Руада, внука ирландского короля, и с каждой из них он проводит по одной ночи;
• б) одна из этих женщин зачинает от него сына;
• в) Руад уходит, пообещав вернуться обратно. Когда становится ясно, что он не сдержал слова, женщины вместе с новорожденным сыном пускаются за Руадом в погоню по морю. Не сумев догнать его, мать убивает сына, отрезает ему голову и бросает вдогонку отцу.

Из параллелей здесь можно отметить такие мотивы, как девять матерей Хеймдалля, точно отмеренный срок, который он проводит на ложе с разными женщинами, и отрубленная голова, которую бросают как метательный снаряд. Выявить прототип, стоящий за обеими традициями — ирландский и скадинавской — слишком сложно: по-видимому, они чересчур далеко отошли от первоисточника. И все же целенаправленное исследование может принести более удовлетворительные результаты. Возможно, стоит отметить, что в индийских мифах голова иногда служит грозным оружием, подобно конской голове мудреца Дадхьяка, с помощью которой Индра сокрушает демонов^[6]. Известен также легенарный меч, называвшийся «Голова Брахмы»^[7].

Ursula Dronke (c)
Перевод: Анна Блейз (с)
Настоящий перевод доступен по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivs» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 3.0 Непортированная.